Вперед в прошлое. Возвращение пираньи — 2

Мало ли какие сюрпризы могли ожидать незваных гостей, воспользовавшихся хозяйскими ключами. Вряд ли сейф на сигнализации, связанной со службой безопасности — Хиггинс такое ни за что не замотивировать, служебные секретные бумаги здесь запрещено держать дома кому бы то ни было. Но есть и другие способы. Скажем, если, открыв сейф, не нажать в определенном месте — в лицо ударит струя газа, и хорошо, если только усыпляющего. Сталкивались с подобным, ага...

— Я...

Мазур довольно сильно ткнул его глушителем в затылок:

— Парень, ты что, не понял? У тебя пушка к голове приставлена, и ты нам не очень-то нужен...

Хиггинс шагнул к сейфу, повернул сначала верхний ключ - направо, потом нижний — налево. Он не разведчик, окончательно убедился Мазур, он не пробовал потянуть время, предложить какой-то торг, прокачать обстановку парочкой вопросов. Он кто-то другой...

Так, в нижнем отделении черный ноутбук, в верхнем — стопки бумаг, футляры с флешками...

— Может, теперь уберете пушку? — чуть дрожащим голосом спросил Хиггинс.

— Сейчас, — сказал Мазур.

Перебросил пистолет в левую руку, правой достал из нагрудного кармана шприц-тюбик, зубами сорвал колпачок и вонзил иглу американцу в плечо. Тот почти сразу же стал оседать на ковер ручной работы. Мазур заботливо подхватил его одной рукой, уложил поудобнее. Касательно прочего содержимого сейфа у него не было никаких инструкций—но вдруг Лаврику и оно пригодится? Поэтому он распихал все по карманам пиджака, передал ноутбук напарнику, сказал:

— Белль, посиди тут, мы вернемся буквально через пару минут. Он еще долго не очнется, не беспокойся...

Судя по лицу Белль, она ни о чем не беспокоилась и ничего не боялась — стойкий оловянный солдатик, полноправный участник секретной операции. Ну, пусть посидит, пыжась от гордости, делу это нисколечко не повредит...

Они вышли на крыльцо, подошли к калитке. Часовой неторопливо шагал в их сторону, по их стороне улицы — удачно, зверь бежит прямо на ловца... Он их, конечно же, заметил издали, но беспокойства у него они не вызвали — а зря... Мазур, сунув в рот сигарету, попутно нажал кнопку на часах — и человек в комбинезоне, закрыв крышку люка, прыгнул в машину, фургон развернулся с места, неторопливо покатил к ним.

Все получилось идеально, они оказались на одной прямой — Мазур с напарником, часовой и фургон. Одним прыжком Мазур оказался возле часового, всадил ему в предплечье второй шприц, а тем временем дверь фургона откатилась в сторону, здоровяк в комбинезоне принял у Мазура бесчувственное тело, и, ухватив под мышки, отволок в задник кузова, где аккуратно и уложил.

Вокруг стояла тишина, никто к ним не спешил ни на своих двоих, ни на четырех колесах — никакой сигнализации, обошлось...

— В темпе! — кивнул Мазур напарнику.

Они бросились в дом, подхватили бесчувственного Хиггинса под мышки и поволокли к выходу. Не поворачиваясь, Мазур приказал Белль:

— Уходим!

Когда все, кроме Мазура, оказались в фургоне, он бегом вернулся в дом. Приоткрытую дверцу сейфа раскрыл нараспашку, извлек из внутреннего кармана пиджака лист бумаги, развернул и перочинным ножиком надежно пригвоздил его к деревянной панели стены. Хозяйственно погасив повсюду свет, тщательно прикрыл входную дверь, прыгнул в фургон, задвинул за собой дверь и скомандовал:

— Сматываемся!

Посмотрел назад: там уже раздвинули «гармошку», превратив ее в цельную на первый взгляд металлическую стенку — якобы заднюю стенку кузова. Она отгородила пространство примерно в метр, где сейчас и пребывали обе бесчувственные жертвы киднеппинга, а также находившаяся в полном сознании (и в прекрасном расположении духа) Белль. Ночью, как его инструктировали, на главном КПП, на главной магистрали, ведущей прямехонько в Мадалес, тормозят все без исключения машины. Проверяют документы, вдумчиво машины не обыскивают, но в кузов или в салон непременно заглянут. Документы у них в полном порядке, но внимание самого тупого часового привлекли бы два бесчувственных субъекта на полу. Да и Белль тоже. Машины аварийной службы по каким-то производственным надобностям порой и посреди ночи мотались в Мадалес, но красивая девушка, присутствие которой никакими производственными надобностями нельзя было объяснить, неминуемо привлекла бы внимание. Их, конечно, не задержали бы — и у Белль при себе внушительный набор документов, — но непременно запомнили бы. Вот и пришлось и ее спрятать в тайник. Без нее они будут для часовых очередными невезучими работягами, которым по воле начальства пришлось ночью переться в Мадалес. И вряд ли кто-нибудь запомнит их лица.