Вперед, за Фениксом! Станем сильнее

– О, нет-нет, так на моём месте поступил бы любой! – вздрогнув, вскинул руки он. – Тем более когда. Ты правда не понимаешь, где оказалась?

Растерянно вскинув белоснежные брови, он наконец взглянул на меня прямо. И тут же отвёл взгляд. Я же вопросительно вскинула уши.

– Почему ты думаешь, что я должна знать, где я?

– Ну… Когда-то наши народы дружили. Н-но, наверное, это время уже прошло, всё позабылось. В л-любом случае неважно.

Народы дружили. И насколько давно? Я попыталась припомнить.

Снежные бури. Ледяные замки. Дружба. Точно!

– Ледяной Север! Мы были союзниками в войне! – вскрикнула я и тут же села обратно. – Прости.

– Нет-нет, я даже рад, что ты вспомнила. – Юноша неловко почесал затылок дрожащей рукой. – Приятно видеть союзницу на наших землях. Мы ведь думали, что другие страны вымерли.

Он вздохнул. В Берском Царстве с ним солидарны: мы так давно не видели путников, что забыли, как выглядят иноземцы.

– Что ж. Меня зовут Мира, – вновь слегка неловко отозвалась я. – А ты?..

Как я и думала, вопрос застал его врасплох. Он сразу замялся, сжав в руках одеяло. Что-то у нас с ним есть похожее. Я тут же поймала себя на том, что тоже чешу за ухом.

– Ха. Т-ты тоже так делаешь. – Он улыбнулся.

Края его губ словно подрагивали, тело застыло в напряжении. Какой же он странный: дёргается всё время, сжимает кулаки, заикается.

– Да. Есть такое! – улыбнулась в ответ я, мысленно пытаясь понять, что же с ним не так. – Так как твоё имя? Не могу же я просто «тыкать» в твою сторону.

– Ну.

Только он собрался ответить, как вдруг в покои ворвался мужчина – весь укутанный в плотные меховые доспехи со сверкающими камушками и бусинами. Его лицо было разрисовано так, как обычно разукрашиваются наши беры перед походом на битву.

– Конунг Олав[1]! К нам в замок ворвался юноша и требует, чтобы вы привели зверолюдку!

Конунг… Правитель всего Ледяного Севера?!

* * *

Спешно переодевшись в платье и шубу, которые мне подсунули под нос девицы, я, едва не задушенная плотной тканью и пышным мехом, выскочила следом за конунгом Олавом. Молодой правитель. Он сразу изменился в лице, стоило ему выйти за дверь. Такого выражения лица я от него не ожидала: оно посуровело, превратилось в припорошенный снегом камень. Словно он стал другим человеком.

Перемещались по ходам мы почти скользящей походкой, за темпом которой, если бы не дар Матушки, я бы явно не поспела. Мы будто оказались в горной пещере: сверкающий лёд изредка сменялся серым безжизненным камнем – только цветные ковры и железные подставки для свечей хоть как-то радовали глаз. И то, я едва смогла разглядеть их из-за спин суровых стражей, обступивших меня и молодого правителя.

Наконец перед нами отворились огромные толстые двери изо льда, и мы попали в просторное помещение. Его сверкающие стены уходили даже выше, чем в комнате, где я находилась до этого. Рубленые грани льда складывались в невероятные картины, непонятно кем созданные: то ли мастером, то ли самой природой. Место украшали расписные лестница и ворота, торжественно расстеленный синий ковёр, длинный стол со скамьями и высокий престол – спинка его была усыпана драгоценными камнями.

Между тем в помещении царил беспорядок. Девицы толпой вжались в стену за престолом, испуганно наблюдая за тем, как несколько воинов в мехах направили копья в сторону ворот. Пройдя следом за конунгом, я наконец смогла разглядеть, кого они сдерживали, и не удержалась от крика:

– Феникс!

Он обернулся ко мне. Я было обрадовалась, но что-то мне показалось странным: на его лице не было ни улыбки, ни радости. Сердце его стучало совсем не так: оно колотилось точно не от счастья, а от испуга.

Позади Феникса стояли Захария и Гили. Вот у Гили сердце стучало как раз так, как я ожидала, к тому же она скакала на копытцах по льду, выискивая меня взглядом. Захария же будто вовсе не обратил на меня никакого внимания. Хотя взгляд его был сощуренный, подозрительный.

Всего несколько часов назад я видела их совсем другими. Неужели что-то успело произойти, пока я спала?

– Мира, Мира! Как ты? Он обижал тебя? – вырвал меня из мыслей голос Гили. В её сторону устремилось копьё, и подруга едва не оказалась на его конце, если бы не Лошадиные инстинкты.

– Всё в порядке… Всё хорошо! – воскликнула я, переметнув взгляд на конунга.

Он пристально смотрел на моих друзей, держа руки за спиной. Внутреннее чутьё заставило меня взглянуть на его ладони, застывшие, как у изваяния.

– Конунг Олав! Мы пришли с миром, – вдруг вышел вперёд Феникс.

Он проговорил это так… по-другому. Без задора, без улыбки, без гордо выпяченной груди. Как волхвы когда-то разговаривали с моим народом.

– Тогда прошу объясниться: зачем вы напугали моих людей?

– Потому что они отказались пускать меня. Но теперь у нас почти отпала нужда спорить!

Улыбка. Ненастоящая. Со злобной хитростью, с напускной важностью. Будто он затеял какую-то непонятную игру и тут же предложил сыграть в неё конунгу Олаву.

А тот, судя по серьёзно сощуренным глазам, принял приглашение.

– «Почти»? Что значит «почти»? – недоверчиво отозвался он.