Вперед, за Питер!

– Ну а театр? Чтобы семейные скандалы зря не пропадали?

– И как это мы столько тысячелетий вместе…

– Чтоб не скучать и размножаться. В раю Адаму стало скучно, и Бог решил развеселить его…

– Развеселил.

– Пути господни не для обсуждений. Хочу увидеть дно в кувшине. С нами Создатель. За победу!

– А знаете, я слышал – много лет назад женщины были скромны и немногословны. И почитали мужа чуть ли не за божество…

– То были люди или птицы? И на какой звезде это происходило – я пропустил?

– …жена, проснувшись с первыми лучами солнца, молилась, чтобы утренний сон мужа придал бы ему силы на предстоящий день…

– Он бредит.

– Или мечтает. Точно не спит: иначе бы храпел. Есть тост. Давайте выпьем за свободу. За то, чтобы никто и никогда ее у нас не отобрал.

– Давайте. За свободу! Стоя!

Прилипшие к окнам хоть и не стояли за свободу, зато видели то, что не замечали рыцари: к их столу неотвратимо приближалась местная уборщица – в приглядном фартуке с растрепанными волосами. Тост за свободу сделал ее лицо гораздо более ожесточенным, взгляд – угрожающим, движение – ускоренным. Допив вино, ее наконец-то замечает первый рыцарь и замирает на полуслове. Следом дар речи пропадает у второго. Третий же рыцарь, сидевший к ней спиной, запел протяжно рыцарскую застольную и был немало удивлен тем, что друзья не подхватили песню.

– Друзья, что не поете? И почему такая скорбь на лицах? В трактире кончилось вино? На нас напали сарацины?

– Вот с сарацинами как раз было бы попроще.

– Пожалуй, будет лучше, если мы уйдем.

– Уйдете?

– Но мы будем рядом.

– И примем тебя, тяжелораненого или полумертвого.

– Вот только мертвым к нам уже не приходи. Удачи.

– Это розыгрыш?

– Как обернешься, сразу пригибайся. Мы ушли.

И обернулся.

– Что, за свободу пьешь?..

Жена, работающая здесь уборщицей?..

– Дорогая, каким же ветром тебя занесло в эти края…

– Есть специальный ветер – заносит брошенных жен и оставленных детей.

– Но я же не бросал…

– Не перечь мне!

– Прости. Но, правда, как ты сюда попала? И что тут делаешь?

– Скучаю!

Схватила кубок со стола и бросила, не целясь. Как увернуться? – надо ловить, ну а когда поймал, – Всеволод с кубком в руках опять сидел в их спальне на краю кровати.

– Я вкалываю, как проклятая, чтобы погасить кредиты…

– Мы платим за стремление к комфорту…

– Забыла, когда в салоне красоты была…

– Поэтому и выглядишь неплохо…

– Откуда тебе знать? Ты ничего вокруг себя не видишь!

Хорошо, что на полу валялся детский щит – им можно как-то прикрываться от самых разнообразных предметов, летевших в него вдогонку репликам в качестве восклицательных знаков.

– Вовсе нет.

– Не нет, а да! Тебе безразлично всё, что не связано с футболом!

– Но ты же не знаешь…

– Не перечь мне! У меня каждый выходной наперечет, а он сюрприз придумал – лететь за тридевять земель, чтобы смотреть на тружеников газона…

– Да что ты к ним цепляешься? Они не виноваты, что им столько платят…

– Это не я к ним, это вы к ним прицепились, – сколько можно попусту тратить время?

Последними полетели подушки – к предметам интерьера Юлия не перешла.

– Папа! В дверь же звонят, а вы не слышите! Так мы откроем?

– Мама, а теперь папина очередь в тебя бросать, да?

Дети любили смотреть, как мама кидает в папу всё, что попадется под руку. Процесс и вправду был настолько захватывающим, что только теперь супруги услышали настойчивые звонки в дверь.

– Это Смирновы. Они возьмут к себе до завтрашнего вечера детей…

– Ура! К Смирновым!

– Ты псих. Я никуда не полечу.

– Послушай…

– Я никуда не полечу.

– Давай…

– Я никуда не полечу.

– Они еще в кровати – смотри-ка! Как молодые!

– Вы что, ребята? У вас же самолет…

– Самолет у Всеволода. Здравствуйте. Пойдемте на кухню.

– Как так?

– Один большой самолет и весь у Всеволода?

Юлия и Смирнова ушли на кухню. Смирнов задержался в спальне.

– Упрямится?

– Только пули летят по степи. Что так поздно?

– Полиция барсеточников ловит – не проехать.

– У вас полчаса, чтобы уговорить.

– Через двадцать минут приходи на кухню.

– Похоже, ничего не выйдет…

– Оставь прогнозы метеослужбам. Твое дело – собраться, а мы откроем волшебный напиток…

– А что за крик?

– Наш плачет.

Орал и вправду младший Смирнов: дети сразу же стали играть в полицейских и барсеточников, но поскольку никто не хотел быть полицейским, стражем порядка назначили самого маленького, который бурно отреагировал на несправедливость. Вмешались взрослые. Теперь полицейским будет каждый из детей по очереди.

– И еще: не перечь. Лучше – просто глупо улыбайся. Всё, я на кухню.

– Только уж не наезжай как танк…

– Учишь ученого. Займись вещами.

Себе Всеволод лишнего имущества не брал, и в чемоданы полетели Юлины вещи без особого разбора – не слишком верилось, что генеральная линия супруги способна развернуться, даже при участии скорой дипломатической помощи. Время еще не вышло, а чемоданы насытились вещами, – закрыл глаза и оказался на дороге.