Вперед

– Джин с тоником, – сказал он бармену, кладя свой телефон на стойку экраном вниз. – О, я передумал, дайте лучше с мартини.

– У вас есть какие-нибудь предпочтения насчет джина?

– Любой приличный.

Зазвучала другая песня, и Сэм начал постукивать пальцами по стойке, радуясь своей способности вспомнить или – предугадать ее заразительные ритмы. Но когда бармен принес ему коктейль, налитый в стакан для виски с кубиками льда, Сэм испытал разочарование.

– С вас десять долларов, – сказал бармен.

– А что же в таком стакане?

– Стаканов для мартини у нас нет.

– Но как же вывеска?

– Какая вывеска?

Сэм собирался объяснить, но тут верзила в бейсболке, сидящий справа от него, повернулся и оглядел его с ног до головы.

– Все в порядке, – уступил Сэм. У него снова завибрировал телефон. – На самом деле почему бы вам не приготовить еще один?

«Наполовину полный стакан»

Сэм был пьян. Он чувствовал это по тому, что начинал терять счет. Он потерял счет времени. Потерял счет тому, сколько «мартини» выпил и сколько раз жужжал лежащий на стойке его телефон. Он также не помнил, когда небритый мужчина, которого звали Носатым, пересел на табурет слева от него и как речь зашла об отце Сэма.

– Медный рудник! – воскликнул Носатый заплетающимся языком. – Хотел бы я владеть медным рудником!

– Поверь мне, – также заплетающимся языком ответил Сэм, – рудник тебе на хрен не нужен.

Носатый высказал удивление, и Сэм принялся перечислять причины.

– Сложившаяся отрасль… недифференцированный продукт… большие трудозатраты… чувствительна к состоянию экономики…

Загнув четыре пальца, Сэм остановился, уверенный в том, что должна быть еще и пятая причина.

Носатый слушал его, кивая с видом человека, который глубоко заинтересован, но ничего не понимает.

– Если то, что ты говоришь, правда, – спросил он, – почему же твой предок ее купил?

– Это была его мечта, – сказал Сэм, поставив слово «мечта» на место, нарисовав пальцем в воздухе пару кавычек. Отпив глоток, он посмотрел на своего соседа. – Ты хочешь знать, какая задница это горнорудное дело?

– А то как же.

– Как-то раз, когда я учился в старших классах школы, мой старик забрал из банка все наши сбережения, гнал шесть часов до Лас-Вегаса, поставил всю пачку на черное и сорвал куш. Шесть… раз… подряд.

– Ни хрена себе! – пробормотал Носатый. – Ник, ты слышал?

Бармен, протирающий стаканы, сказал:

– Слышал.

– Ты знаешь, какова вероятность того, что в рулетке шесть раз подряд выпадет черное? – подавшись к Носатому, спросил Сэм.

Тот молча покачал головой.

– Один к семидесяти шести. И вот благодаря такому везению, которое случается раз в жизни, мой отец оттянул неизбежное еще на четырнадцать месяцев. – Сэм поднял стакан. – За одиннадцатую главу[17], – сказал он, залпом выпивая мартини.

– Ну, по-моему, в конечном счете все сложилось, – заметил Носатый, указывая на костюм Сэма, а затем на стоянку, предположительно в направлении его машины.

– Если все и сложилось, – возразил Сэм, – то уж никак не благодаря моему папаше. Эта машина, костюм…

Сэм покачал головой, не закончив фразу. Затем он сменил тему.

– Мне сорок пять лет, и я только собираюсь завести своего первого ребенка. И знаешь почему? Потому что я ждал. Ждал, когда у меня в кармане будут деньги, «подушка безопасности» в банке и трехкомнатная квартира в Ист-Сайде с выплаченной ипотекой. Вот почему!

– У тебя будет ребенок! – воскликнул Носатый, словно только это он и услышал.

– Мы этим занимаемся… – неопределенно махнул рукой Сэм. – Вот почему я здесь.

Улыбка у Носатого на лице погасла.

– Вот почему ты где?

– «Через одну милю воспользуйтесь съездом номер 46 и держитесь левее», – спародировал Сэм.

– Ты имеешь в виду «Витек»?

– Он самый.

Отвернувшись от Сэма, Носатый многозначительно посмотрел на Ника. По крайней мере, так многозначительно, как это мог сделать пьяный. Затем он снова повернулся к Сэму.

– Это одна из этих клиник искусственного оплодотворения, верно?

– Не «одна из», – поправил Сэм. – Это та самая клиника.

– Ну и как там все это делают? Ты платишь деньги и выбираешь, мальчик или девочка, глаза голубые или карие?

Сэм презрительно рассмеялся.

– Голубоглазый мальчик, кареглазая девочка – это все ерунда для дилетантов. В «Витеке» тебе предоставляется возможность выбрать очертания своего ребенка.

– Очертания?

– То, какой у него будет характер. Какую он сделает карьеру. Как у него сложится жизнь.

– Высший класс, – заметил Ник.

Сэм посмотрел на бармена. Ему захотелось спросить, что должна означать эта хохма, но Носатый опередил его.

– Это как раз то, Ник, о чем я тебе говорил.

– Что ты ему говорил? – вопросительно посмотрел на него Сэм.

Носатый склонился к нему.

– Ты знаешь, когда открылся «Витек»?

– Где-то с год назад?..

– Совершенно верно. Но известно ли тебе, что до того находилось в этом здании на протяжении десяти лет?

– Нет.