Впереди Авангарда

Зарайский рынок в народе звался базаром. Его именовали так лет сто минимум, позоря этим и правду, и истину. Потому, что торговцы местные везли сюда только семечки, картошку, сало, молоко и масло да яйца. Ну, мяса ещё немного. И потому такая скромная торговая точка размером в три небольших двора домишек с окраины города носить величавое название «базар» не имела морального права. Так же как у сержанта милиции мгновенно отсох бы язык и отпали лычки, если бы он посмел назвать себя полковником даже в полном одиночестве дома перед зеркалом.

Все базары были на юге и востоке. От рынка базар отличался примерно так же как деревенская первомайская демонстрация на севере Казахстана от парада на Красной площади. Десяток тёток с мешками семечек и бидонами парного молока, пяток мужичков с разновеликими шматами сала и два мужика в тельняшках, развесивших на крюках лопаточный отруб, грудинку, голяшку, покромку кострец и пашину. Вот и весь зарайский рынок. В таком позорном виде он держался до послевоенных лет.

Ближе к пятидесятым из дальних и недалёких азиатских, восточных да кавказских стран попёр народ с чёрными усами, продающий невиданный зарайцами товар. Очнувшаяся от войны торговая лихорадка понесла горячими ветрами солнечного Юга и жаркого изобильного Востока очень много этого возбуждённого, шумного народа. Начальство быстренько снесло пару кварталов, притулившихся к рынку, расселило население по далёким новостройкам – окраинам и обнесло кованым забором место километром в длину и на половину вширь. Появились длинные прилавки под крышами, павильоны для овощей и мяса, десяток желтых цистерн на колёсах с надписями «пиво» и «квас». И вот когда человек, живущий на юге Урала и западе Сибири смог как гражданин Туркмении кушать хурму, персики, приправу «аджика» и делать варенье из алычи мандаринов. И вот когда вместо заводской пресной буханки хлеба стал он приносить в семью благоухающий особой грузинской мукой «лаваш» и армянскую бастурму, вяленную под навесами, покрытыми горными травами – вот тогда и понял он разницу между центральным рынком и необъятным базаром. Где каждый обязан был торговаться, орать всякие торговые лозунги, толкаться локтями

Пробовать бесплатно всю, что знали и чего никогда раньше не видели. У настоящего базара имелась одна обязательная особенность. Любой, кто хотел продать даже пуговицу от своих штанов- получал место вдоль забора общей длиной в три километра и сидеть там на собственной табуретке, кайфуя от поглощающего процесса купли- продажи. Вот все эти места под забором заняты были всегда гражданами Зарайска, имеющими страсть к торговле и залётными торговцами всякими штучками, изъятыми втихаря из домашнего обихода. Делились эти торговцы на две касты. Первая – одержимые страстью накопления денег. Вторая – тоже одержимые страстью, но другой. Продать и сразу же всю прибыль оставить у тётки, льющей декалитрами из желтой бочки золотистое пиво.

Ваня с Григорием Лаптевым и Олежкой Мухобойским, партнёрами в деле построения колхозного коммунизма, гуляли по базару, набирая в дальнюю дорогу до Москвы любимой еды. Поезд – загадочный объект. Сядешь в вагон и непременно разворачиваешь на столике еду и бутылки всякие. Ешь и пьёшь всю дорогу с перерывами на забеги в сортир и частый недолгий сон. Делают это все. Исключения – такая же редкость как в июле буран с метелью. Набрали, значит, они всего по полной сумке, по килограмму семечек, куриц варёных, яиц вкрутую и копчёную, терпящую долгий путь колбасу. И пошли вдоль забора к выходу. Но не суждено им было покинуть торговый рай без глубокого стресса, вызванного огорчением. Нежданным, поразительным и убивающим веру в человечество. Пока только в то, которое наслаждалось коммунизмом, явившимся в колхоз «Свет Зари». Вдоль забора на венских стульях без бархатной обшивки и с обшивкой сидело человек двадцать колхозников. Перед ними и вокруг них стояли, висели на заборе и лежали на подстилках редкие вещи. Далеко не все городские имели холодильники, телевизоры, радиолы, разные фотоаппараты, разноцветные телефоны с вьющимися проводами, горные лыжи, персидские ковры и хрусталь. Вокруг продавцов вращался народ как вокруг редкого экспоната в краеведческом музее.

– Витька! Колесов! – Иван громко позвал колхозника и голос его сорвался от неприятной неожиданности.– И вы все, которые из «Света Зари» к нам подойдите.

–Ну, подошли.– Витька закурил. Остальные грызли семечки и лузгу серую сплёвывали в кулёк из газеты «Труд».

– Вы чего тут делаете? Продаёте что ли?– Гриша «колобок» прихватил Лёню Морозова, бывшего тракториста, за грудки.– Вы охренели, мужики? Из дома тащите как прощелыги! У вас в хатах даже бесплатное птичье молоко есть. Чего не хватает? И на хрена вам деньги?

– Секретарь обкома, главный человек – нищий перед вами.– Потянул за рукав Андрюху из бывшей МТС Олежка Мухобойский.– Нахапали лишнего – так раздайте людям даром. На фига торгуете – то?