Впереди - Берлин!

Так и мы после бурных дней штурма слышим, как затихает бой, как изредка, будто напоминая о прошедшем, где-нибудь выстрелит пушка или затрещит автомат... И не можем поверить, привыкнуть к наступающей тишине.

Город продолжает гореть. Из домов и подвалов, из развалин, метро и окопов поднимаются и выходят остатки берлинского гарнизона. Одна только 1-я гвардейская танковая армия за этот день взяла в плен около 15 тысяч человек.

Идут по столице "гордые завоеватели" Европы, "покорители" Африки, - идут небритые, худые, осунувшиеся от голода и бессонницы, в накинутых на плечи грязных шинельках. Идут целыми колоннами сдаваться в плен. Впереди - генералы и офицеры. У всех низко опущены головы. Ни один не смеет поднять глаза на жителей Берлина, с болью глядящих на грязных и оборванных солдат.

Как гордо рядом с ними выступали наши конвоиры! Даже пилотка, лихо сдвинутая на 39 градусов, даже автомат в руках - все до мелочей выглядело особенным, торжественно победным.

Проезжая мимо пунктов приема пленных, видим, как офицеры противника сами спрашивают наших офицеров, где сдавать оружие.

На пункте командиры и политработники внимательно наблюдают за порядком. Чуть в стороне поставлена наготове вооруженная группа солдат: мало ли что может случиться! Не такое это было легкое дело - прием военнопленных в Берлине 2 мая. Соболев докладывает про отдельные террористические акты со стороны фанатичных эсэсовцев, которые даже на пунктах приема пленных бросали гранаты или били из автоматов. Разбежится после выстрела или взрыва испуганная колонна, протрещат очереди советских автоматчиков, рухнет на мостовую уничтоженный провокатор, и командиры и политработники собирают по закоулкам колонну вооруженных врагов: "Соблюдать порядок! Становись!". И вчерашние гитлеровцы послушно подчиняются властному приказу на русском языке.

Порядок на пунктах образцовый. Оружие сдавали не толпой, а строго по очереди - в колоннах по два или по четыре человека. Отдельно складывали автоматы, патроны. Наверно, пленным самым главным человеком на пункте казался старшина. Наши офицеры стояли в стороне, не вмешиваясь, следили за тем, чтобы все шло гладко, зато старшина строго выговаривал немецким солдатам:

- Почему неровно положил автомат? Это тебе что, палка?

И штабель автоматов вырастал с пунктуальной немецкой аккуратностью.

- Сколько грязи! Распустились в фольксштурме! Тоже мне солдаты. Вот тебе тряпка, масло. Почистить оружие!

Странно, но немцы отлично понимали старшину без всяких переводчиков.

Немного в стороне, на площади, стаскивали артиллерию. Сюда же шоферы подгоняли трофейные машины.

На щите одной из пушек нанесен контур карты Европы. Пунктиром отмечен боевой путь орудия: Прага - Варшава - Белград - Кавказ... Один из наших солдат, удивительно напомнивший мне солдата, отходившего со мной в 1942 году к Волге, критически оглядел эту "знаменитую" пушку и распорядился:

- Добавь: кончила войну, обстреляв рейхстаг. Пусть окончательно станет музейной редкостью.

Немец понял и надписал на броневом щите: "Берлин 22/VI - 41 - 2/V- 45". Пока он писал, солдат "читал мораль" ему на будущее:

- Довоевались! Вместо парада в Москве - в своей столице ходите под винтовкой. Захотели - ну и получили. Мало будет - прибавим!

Прием пленных продолжался до вечера.

Побывав на пункте приема пленных, поехали в Имперскую канцелярию.

У входа встречает полковник В.Е. Шевцов, комендант Имперской канцелярии.

- Ну, показывайте - где Гитлер?

- Приказ выполнили, но немного опоздали,- сокрушается Шевцов. - Ушел бандит из-под самых рук, только горелое мясо да кости остались.

- Ничего, полковник, не за ним мы сюда шли, а за победой!

Проходим мимо развороченной баррикады у главного входа, переступив через сброшенную с крыши статую фашистского орла. Ящики, составлявшие баррикаду, разбились, из них высыпались на парадную лестницу тысячи орденов Третьей империи. Советский солдат лопатой расчищает от них дорогу.

- Богато живете. По орденам, как по ковру, ходите.

- Кому они теперь нужны! Металл...

В одной комнате на полу валяется бронзовый бюст Гитлера с простреленной головой, по углам свалены десятки знамен со свастикой. В другой комнате обращаем внимание на большой глобус. Сопровождающий объясняет, что Гитлер снимался около него для кинохроники - у расчерченного и завоеванного по глобусу мира...

Спускаемся по ступенькам на шестнадцатиметровую глубину. Восьмиметровая бетонная плита была надежной защитой ставки Гитлера от прямого попадания. Запах - невыносимый: смесь гари с трупным смрадом.

В каждой комнате бункера по углам стоят фаустпатроны. Шевцов мимоходом показывает на труп военного с простреленной головой - начальник генерального штаба Кребс. И ведет туда, где, по его словам, лежит "фюрер".

Вот и обгорелый труп, протянувший ноги к выходу.

- Мне кажется, что это и есть Гитлер,- говорит Шевцов.