Впереди разведка шла

Механик-водитель, не сворачивая, направил машину прямо на пушку, хотел было ее приутюжить. И вдруг... из-за штабеля выскочил немец. Пробежав несколько десятков метров, он из автомата дал пару очередей в нашу сторону. Пули звякнули о металл. Потом фашист бросил оружие и зайцем запетлял перед танком. Механик-водитель прибавил газку, поравнялся с гитлеровцем, и Захаров, изловчившись, втащил его за ворот на броню.

На первый взгляд пленному было лет пятьдесят.

— Дохляк,— сказал Гриша и брезгливо поморщился.

— Что ты?— смеясь, возразил Петров.— Своди в баню фрица, отмой, соскреби щетину, одеколоном побрызгай — будет как жених.

Я забрал у немца «зольдбух» — солдатскую книжку в серой коленкоровой обложке, полистал ее и сунул в карман. «Одолжил» и его финский нож, свой — самодельный с наборной ручкой — отдал Захарову.

И еще один любопытный документ обнаружился у пленного — памятка о борьбе с холодами. Сейчас уже не помню подробностей, но говорилось в ней о том, как лучше уберечься от мороза, как защитить от него нижнюю часть живота, ноги и голени, используя газеты. «Ага,— подумал тогда я,— оказывается, холодно гадам на нашей земле, вот и обертывают свои ляжки газетами с реляциями о победах на «восточном фронте».

Нашего случайного «гостя» мы вскоре передали подполковнику Чепурному, в штаб бригады.

Сославшись на приказ комбрига, я попросил лейтенанта Захарова помочь отыскать места переправ. Тот дал добро, и мы подошли к берегам Аксая. Русло здесь почти сливалось с плоской степью, и лишь невысокие всхолмленные берега говорили о том, что между ними под ледяным панцирем течет вода.

Отходя, немцы предусмотрительно сожгли мосты, заминировали броды и переправы. На левом берегу сосредоточилось значительное количество танков, орудий, пехоты... Обо всем этом мы доложили в штаб бригады по танковой рации.

Отыскав удобное место для переправы, мы вместе с танкистами устремились вперед. И лишь только выбрались из лощины на бугор, словно огнем дохнуло в лицо. Все вокруг засверкало, заухало, ударили густые пулеметные очереди.

Быстро спешились, упали на землю и притаились. Головной танк резко дал задний ход, скатился в укрытие. Почувствовав недоброе, я по-лисьи пополз к танку — срочно вызвать подкрепление, без него нас перебьют на этом поле, как куропаток. А пока надо держаться...

Ощущение близкой опасности порождает какое-то ни с чем не сравнимое душевное состояние. Тут и нетерпеливое желание поскорей увидеть врага, сразиться с ним, и суеверный страх — хоть бы смерть пронесло мимо.

— Командир, танки! — Захаров, оторвавшись от земли, расстегнул ворот гимнастерки: под ней виднелись полоски матросской тельняшки.

Действительно, со стороны Шестаково доносился нарастающий гул моторов. Вскоре на выбеленном пространстве степи показались вражеские машины. Одна, две, три... За ними рассыпались автоматчики. Шли в рост, как на параде.

— Ну-ка, расстрой это торжественное шествие, — крикнул я Петрову. Тот из «дегтяря» дал длинную очередь, затем стал стрелять короткими. По гитлеровцам секанули «пэпэша».

Огонь, по-видимому, достиг цели: несколько автоматчиков споткнулись. Упал и офицер, размахивавший пистолетом...

А сзади уже появились наши. «Теперь дело пойдет веселей»,— подумал я. Подходили танки, подтягивалась артиллерия, рядом залегли автоматчики лейтенанта Аплачко.

Две крестатые машины задымились. Это постарались артиллеристы старшего лейтенанта Антошкевича. Но один танк упрямо полз на нас: приземистый, заляпанный маскировочными пятнами. Он лопатил землю отполированными траками, подминая ее под низкое днище.

— Эх, яблочко, куда катишься...— крикнул Захаров и швырнул гранату прямо под днище Т-IV. Из-под гусениц танка вырвалось черно-смородиновое пламя.

Поредевшая цепь отхлынула. Остальные танки поползли назад...

Буквально на плечах противника автоматчики ворвались на окраину Шестаково. Одновременно с этим танкисты капитана Городецкого с десантом зашли в тыл противника и ударили по хутору Антоновка.

Такого оборота немцы уж никак не ожидали. Так и не удалось им спокойно дожрать краденых гусей и допить свой «кюммель»*, отмечая рождество. Уцелевшим пришлось бросить оружие и раздетыми бежать прямо в степь.

* Тминная водка (нем.)

В боях за хутор Шестаково геройски дрались гвардейцы, среди них — комсорг первого мотострелкового батальона лейтенант Степин. Когда выбыл из строя командир, он поднял подразделение и повел его в бой. Степин вместе с агитатором политотдела бригады старшим лейтенантом Беляковым отразили атаку семи танков...

Сломив сопротивление гитлеровцев под Шестаково, бригада получила задачу совершить марш к Дону, форсировать реку и с юго-восточной стороны ворваться в город Тормосин, имевший важное стратегическое значение. Там располагалась база снабжения, питавшая не только местную группировку противника, но и нижнечирскую.

В районе станиц Новоаксайская, Генераловская, использовав короткую паузу, наши подразделения дозаправили технику горючим, пополнили боезапас, провели короткие партийные и комсомольские собрания.