Впереди вражеский берег

Почему же две великие нации пали столь низко? Возможно, корни этого следовало искать в прошлом. Цвет обеих наций пал на полях сражений Первой Мировой войны или разочаровался в попытках добиться совместных действий наших стран. В результате остались те, кто остались. Если бы, пусть даже случайно, у нас появилась надежда выиграть войну, — хотя она казалась очень далекой, — поэтому, чтобы защитить наших детей, следовало позволить молодым людям, которые были способны сражаться, участвовать в управлении государством.

Я прочитал много книг о последней войне и знал, что она привела к гибели множества людей, стала причиной хаоса, разрушений, ужасающих страданий, за которыми последовали новые, ранее невиданные бедствия — душащая страну инфляция, разгул преступности, промышленный спад. Я надеялся, что все это не повторится в новой войне. И если все-таки она разразится, виновные в этих преступлениях понесут тяжелое наказание.

Мои размышления оборвались, когда мы проехали Вудсток-Роуд, где находилась моя школа Сент-Эдвард, и прибыли в Оксфорд. Фредди бросил старушку «Элвис» перед пабом, куда мы решили заглянуть на минутку. После пары кружек пива к нам подошли ребята, которых мы знали. Все они оказались в той же лодке. Кое-кто отправлялся в Оксфордскую университетскую эскадрилью, другие должны были служить в армии, кто-то ждал призыва во флот. Мы расстались только после дюжины пива, чувствуя себя гораздо лучше, и отправились пообедать. Было уже довольно поздно, и мы изрядно проголодались, а потому завершили королевскую трапезу бургундским урожая 1928 года.

После новой порции выпивки я буквально ввалился в вагон поезда.

«Прощай, Фредди, удачи».

«Прощай, Гай. Бог знает, когда я увижу тебя вновь. Всего наилучшего».

И поезд двинулся на север.

Что за путешествие! Я впервые столкнулся с затемнением. Вагоны были набиты до отказа солдатами и гражданскими, все куда-то стремились. После множества остановок, под крики и вопли, звон фляжек, в 4 утра мы прибыли в Линкольн. Я жутко страдал от похмелья. После некоторой нервотрепки, подписав пару бумажек, я отправился на автомобиле в Скэмптон. «Солнечный Скэмптон», как мы его называли, так как он находился в Линкольншире, и мало кому удавалось там погреться на солнце. Но с прошлой войны в этом городке осталась старая база бомбардировочной авиации. Когда мы въезжали в ворота, я отметил, что все окна закрыты черными шторами, а уличные фонари погашены.

В офицерской столовой горели только тусклые синие лампы аварийного освещения. Читать в их тусклом свете было нельзя, но светонепроницаемых штор на все здания не хватало. Когда я закончил завтрак и уже собрался отправиться в постель, прибыли наши орлы. Обычно в 6 утра в офицерских столовых КВВС нет ни души, но теперь все переменилось. Они были на ногах с самого рассвета. Они не изменились и приветствовали меня по-прежнему радостно:

«Хэлло, Гиббо!»

«Неплохой отпуск, старина?»

«Привет, такой и сякой! Вернулся повоевать, что ли?»

Но немного позднее в столовой повисла тишина, когда мы услышали, что Германия вторглась в Польшу. А я отправился поспать.

* * *

Следующие два дня промелькнули стремительно, причем оба противника проявили повышенную активность. На всех базах Бомбардировочного Командования царил полный бедлам. По периметру аэродромов мотались гусеничные тягачи, некоторые из них волочили за собой длинные хвосты тележек для бомб. Другие растаскивали наши «Хэмпдены» по щебеночным дорогам к местам стоянки — эскадрильи рассредоточивались, чтобы избежать потерь от вражеских бомб. Вокруг аэродромов подразделения наземного обслуживания спешно рыли окопы для зенитных орудий и обкладывали их мешками с песком. Только вот беда — самих орудий в этих окопах пока не было. Офицеры химической службы носились, как ошпаренные, всюду расставляя свои детекторы. Эти детекторы были двух моделей, и они всегда вызывали у меня смех. Один — желтый — должен был краснеть при наличии в атмосфере отравляющих газов, но почему-то слишком часто не срабатывал. Другой напоминал кусочек сыра, подвешенный на крючке (как в мышеловке). Что это было такое — я так и не сумел выяснить. Только этот «сыр» исчезал очень быстро, может быть, неграмотные птицы воровали его?

На всех базах имеющийся транспорт был рассредоточен по окрестностям, поэтому командир группы вполне мог обнаружить бензовоз на клумбах своего садика. Личному составу было запрещено покидать расположение части.