Вперёд, к Магадану!

Не достигнув успеха с пассажирским поездом, мы нашли товарняк. Машинист брать нас в кабину опасался, но насчёт нашего проезда в вагоне ничего против не имел. Мы залезли в самый неудобный вагон — контейнеровоз, и, расстелив коврики и мокрые спальники (фи! мы сильно промокли, ночуя в стогу башкирского сена), улеглись спать на ветру, пронизывающем вагон и приносящем холод.

Какое наслаждение, после грязного башкирского утра, когда мы вылезли, ругаясь, из залитого водой стога и с отвращением вставляли ноги в чвякающие ботинки, после длительного стояния на трассе, когда высохнуть нельзя, а вымокнуть — пожалуйста, после долгого полуночного блуждания по деревне-городу Сызрани, после обломов с поездами и разрушения розовых мечтаний сегодня, или вчера, или месяц назад приехать уже в Москву, — проникнуть ночью в товарный вагон, и, ввернув грязный туристский коврик в узкую щель между контейнером и железной стенкой вагона, и справив тут же, в этой щели, большую и малую нужду, — какое наслаждение залезть в грязных и мокрых штанах в грязный и мокрый спальник, закрыть глаза и спокойно уснуть, ни о чём не думая, и видеть приятные и спокойные сны, пока товарняк везёт тебя домой!

* * *

До Пензы дорога не дальняя. Часа в четыре утра нас извлёк из остановившегося товарняка на станции Пенза-III местный путейский рабочий. К этому времени мы уже проснулись и сидели в боевой готовности, ожидая, не захочет ли товарняк ехать ещё куда-либо, в Москву, например. Но он не ехал, и путейцы осматривали его. Тот, что заглянул в наш вагон, ругаясь, отвёл нас в милицию.

Милиционеры, вместо того, чтобы нас накормить, провели шмон, изучая, не провозим ли мы наркотики, холодное или горячее оружие. Шмонали внимательно, даже когда в коробке спичек нашли кусочек ткани (чтобы спички не шуршали одна об другую), — этот кусочек ткани даже нюхали. Не найдя ничего наркотического, запретив нам ездить на товарняках и объяснив дорогу на вокзал Пенза-I, милиционеры нас отпустили.

В том, что долго шмонали, был свой смысл: я, замёрзнув в вагоне, согрелся в ментовке.

Мы отправились на вокзал — не для того, чтобы ехать на электричке, а для того, чтобы выехать на трассу. Грузовая станция Пенза-III находится на окраине города, причём не на той окраине, на которую нам было нужно. Итак, мы пошли на вокзал, где переписали расписание и даже вздремнули минут тридцать, а также доели яблоки. Полведра яблок на двоих — довольно много.

Первым утренним автобусом мы выбрались на окраину города Пензы. И поехали дальше — автостопом. Это была наша вторая стратегическая ошибка. Как упоминалось, автостопом мы ездить разучились, и примерно полдня у нас ушло на то, чтобы проехать 225 км до Беднодемьяновска.

По дороге произошёл следующий случай. Стоя у какой-то деревни, я промок, раскис и предложил Андрею уйти с трассы и затусоваться к местным жителям. Андрей не поддался на мою провокацию и заметил, что мы проехали уже 21 000 км и не резон на последних 500 км терять оптимизм и уходить с трассы. Тут подъехал и остановился автобус. Водитель вышел покурить, но брать нас отказался: а вдруг, мол, контролёры, как я вас возьму? Так и не уговорили мы его. Зато один из пассажиров, обыкновенный дяденька лет 30, тоже вышедший покурить, подарил нам пять тысяч рублей — стоимость двух буханок хлеба!

Автобус уехал, а через двадцать минут на машине уехали и мы. Доехали до поворота на Нижний Ломов. Вдруг оттуда выворачивает наш автобус — тот самый, Пенза—Беднодемьяновск, который отказался нас везти, — и останавливается. Водитель очень злой. Во-первых, мы его обогнали, во-вторых, в городе с мудрым названием Ломов он сломался и простоял целый час.

— Проходите. Быстро, назад проходите.

Там мы вновь увидели человека, подарившего нам 5000 руб., и вручили ему книгу «Практика вольных путешествий», чем его удивили. Это оказался журналист одной из Пензенских газет, едущий в Беднодемьяновск в командировку. В этом городе он ни разу не был и сразу побежал выяснять, где находится какое-то учреждение. А мы отправились дальше.

* * *

В Беднодемьяновске посетили местную столовую, попросили кипятка, купили две буханки хлеба и долго, с аппетитом, питались. Затем на автобусе доехали до Зубовой Поляны.

Зубова Поляна — это уже Мордовия, и некоторые люди там говорят по-мордовски. Что-то нам везло на автобусы — это был уже седьмой рейсовый автобус, если считать от Челябинска. Приятно пользоваться автобусами, когда непонятные явления природы препятствуют нормальному автостопу.

В Зубовой Поляне проторчали на трассе часа два, теряя все шансы на прибытие в Москву и этим вечером. В 450 км от Москвы природа устраивала нам испытания, желая продлить наше замечательное путешествие. Шёл дождь, был холодный ветер, прекрасную позицию для автостопа — железнодорожный переезд в Зубовой Поляне — зачем-то заменили мостом недели три назад, специально к нашему приезду. В феврале, я помню, стопил на переезде, ночью, и уехал за считанные минуты. Теперь машины несутся быстро, съезжая с моста, и преспокойно проскакивают мимо нас.