ВПЛАМ: Шрамы, что превратились в морщины (СИ)

Крича и разбрызгиваясь слюной, Вамалей размахнулся кочергой и со всей дури вонзил её в голову говорящего паренька. Послышался хруст челюсти и на траву упало пара капелек крови.

[???: АРГХ!!! БЛЯТЬ!!! УБЕЙТЕ ЕГО НАХУЙ!!!]

Толпа подростков, не задумываясь, отобрали железную палку у отца Иякова, повалили его на землю и принялись колотить его всем, чем попало. Один из мальчишек – тот самый Малф – даже подхватил кочергу и присоединился к всеобщему избиению.

Ияков уже ничего не мог делать. Его конечности и всё остальное тело просто изнывало от боли. Но тяжелее всего ему было от того, что прямо сейчас убивали его отца. Он плакал. Ему было так плохо. Так горестно. Хотелось разорвать их всех и спасти папу.

Хотелось ещё посидеть с папой. Ещё поспать с ним в лачуге. Ещё пообсуждать то, что они успели заработать. Ещё посмотреть на его уверенное лицо. Ещё получить от него пару тумаков.

[Ияков: …]

Но нет.

[Ияков: …]

Дети разошлись. Увидели, что натворили. Убежали в ужасе.

[Ияков: …]

Вамалей был мёртв. В его расколотой черепушке торчала кочерга.

***

[Ияков: …]

Он ненавидел всех сильных. Он ненавидел всех тех, кто убил его отца, кто был сильнее отца, кто насмехался над отцом.

[Ияков: …]

Тогда. Весь в крови и слезах, он в последний раз обнял труп своего папы и поклялся.

[Ияков: …]

Поклялся, что станет сильным. Поклялся, что сделает так, чтобы никто больше не говорил плохого про папу. Чтобы никто не смеялся над папой. Чтобы никто больше не был сильнее папы.

[Ияков: …]

Ияков и стал Вамалеем. Его сыном. Его трудом. Его силой.

И Ияков мечтал стать самым могущественным человеком в мире.

[Ияков: …]

Тогда его отец непременно стал бы самым сильным человеком не свете.

Глава 31

[Ияков: …]

Он снова стоял здесь. Посреди толпы людей, рвущихся убить его. Некоторые из них просто были стражниками императора с обычными копьями и мечами, другие – обычными жителями Рибла. Где-то даже виднелись псилактики, разворачивающие свои завораживающие заклинания в сторону юноши.

[Ияков: …]

Ияков стоял и смотрел куда-то вдаль. Его тело было в крови, а чёрные волосы волной развевались по ветру, в то время как их озаряло солнце, порхающее где-то в небесах.

[Ияков: …]

Он снова стоял здесь. Посреди толпы людей, рвущихся убить его. Но вот только теперь он не боялся. Потому что он был сильнее. Потому что дух отца был с ним, всегда рядом…

[Ияков: Фух…]

Ияков с невозмутимым выражением лица выдохнул и принял боевую стойку. Справа в него ворвался воин с копьём. Он дёрнул орудие за наконечник и вырвал его из рук солдата. Рукояткой он ткнул в кадык воина, перевернул копьё и всадил его в самое горло незнакомца, отчего он свалился, изрыгаясь собственной кровью.

[Ияков: …]

«Осталось где-то 500…»

[Ияков: …]

Подумал Ияков и, высунув из трупа копьё, размахнулся ещё на троих.

[Ияков: …]

Один, второй, третий, десятый, сотый – он, на самом деле, их не особо замечал, но как-то умудрялся подсчитывать. Копьём, мечом, ногами, руками…

[Ияков: …]

Ияков бил, ставил подножки, перебрасывал, ломал конечности, выворачивал запястья и шеи, разбивал черепа и челюсти, протыкал груди и печени – один за другим, но юноша не чувствовал ни злобы, ни возбуждения, ни даже какого-то куража. Сейчас он был в таком странном спокойствии, что эта мясорубка казалась каким-то самым, что ни на есть, рутинным занятием. Переступать через трупы уже было тяжело, их было слишком много.

[Ияков: …]

Постепенно люди разбежались – никто не хотел также глупо и бессмысленно умирать, как и те бедолаги перед ними. Остались только те, кто мог составить реальную конкуренцию юноше: около 8 псилактиков.

Среди них был и Прадемьяр: толстый смугловатый мужичок теперь уже выглядел более чем серьёзно. Видно, что незадолго до этого он весь покрылся морщинами и даже сединой: её можно было разглядеть среди густых чёрных волос. Оно и не мудрено: ему, судя по всему, показалось, что Сифиз поначалу умер по его вине.

[Ияков: Советую вам нападать одновременно, а не по очереди – так хоть шансы будут.]

Эта фраза сильно разозлила его противников. Тем не менее, он звучал более чем убедительно.

В обычной белой рубахе он стоял на горе из трупов, весь в крови. Его грудь сильно, но так спокойно вздымалась, а голубой взор был чист и безразличен. Кулаки были до сих пор сжаты – обычные кулаки, положившие столько людей просто так, без каких либо усилий.

Он их всех ненавидел. Правда, ненавидел. Но уже не какой-то ребяческой, животной яростью, а какой-то подсознательной, и оттого лёгкой и беспечной злобой.

Все эти люди и жители Рибла… Они поступились со своей независимостью и гордостью, ради того, чтобы присоединиться к Империи, ради того, чтобы стать сильнее, ради того, чтобы приобщиться к силе…

[Ияков: Хе-хе…]

Это так не работает. Силу нельзя так легко получить… И Ияков это им докажет. Он убьёт захватчиков с Юга, и Империя, как и Рибл, вместе познают свою слабость. Вместе познают свою слабость перед Ияковом, перед тем, кто когда-то был самым слабым человеком на земле.

[Ияков: …]