ВПЛАМ: Шрамы, что превратились в морщины (СИ)

Луза понимала, что он попросту забыл об их встрече – ведь они договорились ещё на вечер, да и вообще в другом месте… Ждать его под окном своей избы было просто бесполезно – шанс был буквально равен нулём, но… Она всё равно зачем-то его ждала.

[Луза: …]

Глаза покраснели. То ли от того, что она так долго не могла заснуть, то ли от накатывающихся уже несколько часов сряду слёз.

За окном тучи подползали к луне.

[Луза: …]

Скоро они закроют её молочное сияние, и Лузе уже совершенно незачем будет здесь сидеть.

[Луза: Эх…]

[Юноша 2: Я здесь.]

Нет, распахнулось не окно, а дверь в комнату девушки.

Её сердце встрепенулось, и на лице появилась яркая, что ни на есть, счастливая улыбка. Тем не менее, разум вдарил по её чувствам, и девушка тут же сжала ладони на голове.

[Луза: Как ты прошёл сюда, там же спят папа с мамой?]

[Юноша 2: Похуй. Я их не разбужу.]

[Луза: Но как…]

[Юноша 2: Да заткнись ты уже, блять…]

Юноша припал к её губам и грубо повалил на кровать, на которой она и так сидела. Он был весь липкий и грязный.

[Луза: Мм… мм… Ты… Ты опять дрался?.. От тебя пахнет кровью…]

[Юноша 2: Это не так важно… Зато смотри, что я достал…]

На лице парня расплылась широкая наглая улыбка, и он протянул мешочек с шарашом в ладони снежноволосой красавицы.

[Луза: Что это?]

[Юноша 2: Это та самая волшебная трава, о которой я рассказывал.]

[Луза: Наркотики?! Папа говорил, что они убивают человека!]

[Юноша 2: Смотри – я жив.]

Юноша не отрывался от трубки, запихивая её чёрными травинками.

[Юноша 2: Твой папа просто не можете себе позволить волшебную траву, оттого он и завидует тем, у кого она есть.]

[Луза: Честно?]

Её глаза сверкали в темноте. Она уже не слышала, что он говорил, всё её сердце так глупо и бессовестно трепетало в такт его уставшего, изнеможённого дыхания.

[Юноша 2: Честно.]

Он приподнёс краешек трубки к губам девушки и дал ей затянуться, после чего и сам втянул в себя сладкий дым, пробирающий до кончиков ушей.

[Юноша 2: Ой бляяя…]

Девушка закашляла и мимолётно отрубилась, вылупив свои неожиданно расширившиеся небесно-голубые глаза, а он так и остался пялиться в потолок и покуривать трубку, весь в крови и поту.

[Юноша 2: …]

Тучи прошли мимо луны, позволив ей и дальше послепить ночные окрестности.

[Юноша 2: …]

Юноша стряхнул пепел и то же лёг на кровать, умиротворённо захлопнув свои потяжелевшие веки.

[Юноша 2: …]

Кстати, его звали Ияков.

Глава 2

[Ияков: Ргх…]

Тяжёлые веки распахнулись, и юноша протёр свои покрасневшие глаза, мгновенно покрывшиеся влагой от протяжного зевка.

[Ияков: Уаа…]

Он всё лежал на той кровати. На белой скомканной простыни валялась тонкая трубочка, упирающаяся своим концом ему в ухо. За окном только рассветало – ещё было время спокойно уйти, не вызвав никакой паники и истерики у обитателей избы.

[Ияков: …]

Ияков оглянулся по сторонам.

[Ияков: …]

Пузырчатое окно облепилось пылью и какими-то мягкими белыми нитками. В уголке висела выцветшая масляная картинка размером с ладошку, на которой была изображена неизвестная юноше женщина.

Сам он был в высохшей, побуровевшей крови. Костяшки были разбиты в мясо, а рёбра ужасно болели. Вчера он знатно подрался с Гротом и его телохранителями. Он никого не убил, да и калечить особо не стало – так, выбил пару-тройку зубов да носы поразбивал. Схватил добро да поволок Тита в Гердан, подальше от всего этого.

[Ияков: …]

Рядом с ним лежала Луза. Её белоснежные волосы были растреплены по мятой периной подушке сероватого цвета. Ясно-голубые глаза уже не были такими широкими, как вчерашней ночью. Тем не менее, её веки были открыты, словно она умерла.

[Ияков: …]

Она выглядела мило. С открытым ртом и слегка выпирающими из-за этого передними зубками, с белыми размашистыми ресницами и пухленькими розовыми губками Луза походила на ангела, беззаботного и девственно прекрасного.

[Ияков: …]

Однако она едва дышала – её грудь вздымалась редко, истерично дрожа; язык от шараша покрылся чёрным налётом, а бледные ладони панически прижались к горлу, словно она задыхалась.

[Ияков: …]

Её отец был старостой Гердана – очень влиятельным, почтительным и строгим человеком. Он умудрился в таких тяжёлых условиях взрасти довольно заботливую, талантливую и, что самое главное, совершенно непорочную юную особу.

[Ияков: …]

Как жаль, что из всех парней в деревне она влюбилась именно в Иякова.

[Ияков: …]

Он поднялся с постели и проследовал к двери. По идее, её родители могли уже встать. Заметь они юношу в комнате своей дочери – у них обоих возникли бы очень большие проблемы. Именно поэтому было важно незаметно и максимально бесшумно выбраться из избы, дабы целый староста Гердана не сорвался на Иякова и Лузу.

[Ияков: Подъём, семья! Я ухожу!]

С этими словами юноша втаранил свою грязную босую ногу в лёгенькую деревянную дверцу, из-за чего она слегка хрустнула и вяло распахнулась, громко врезавшись в стену.

[Ияков: …]

С самодовольной рожей Ияков вальяжной походкой прошёлся к выходу из избы, слегка согнувшись и засунув руки в карманы.