ВПЛАМ: Шрамы, что превратились в морщины (СИ)

[Инул: Ты хочешь вознаграждение за убийство преступника? Я выделю тебе средства, назначу в графскую гвардию, одарю почестями – всё, что угодно.]

[Ияков: Нет, я здесь для того, чтобы узнать, кто такой Линч.]

[Инул: И почему же ты пришёл именно ко мне?]

[Ияков: Потому что мы уже встречались с тобой.]

[Инул: Не припомню такого…]

[Ияков: В темнице… Вместе с Гротом… Тогда я не мог разглядеть твоего лица, но ты, видимо, и не собирался его кому-то показывать…]

[Инул: …]

[Ияков: …]

Лицо графа вдруг приняло очень странное, совершенно не совместимое со спокойствием или беспокойностью выражение.

[Инул: …]

Он поднялся на ноги и, не моргая, не дыша, не двигая ни единым мускулом лица. Его серые глаза замерли точками, сузившись до каких-то бледных клякс. Его волосы взметнулись в воздух и легли сзади, из-за чего его лоб остался открытым.

[Инул: Так ты тоже знаешь…]

[Ияков: …]

[Инул: Он рассказал тебе…]

[Ияков: Я хочу лишь узнать, кто такой Линч. Мне не интересно то, что граф является преступником, да и…]

Инул уже не слушал его, на его лице играла беспомощность, отчаяние и печаль вперемешку с гневом, яростью и невероятной злобой.

Его сенные тонкие брови сощурились, рот сжался в оскал, а руки задрожали.

[Ияков: Да просто…]

Мужчина стрелой метнулся в мускулистого юношу и вонзил кулак ему в голову.

[Ияков: !!!]

Ияков даже не успел увернуться. Костяшки вонзились ему в щеку, и его голова инстинктивно опустилась вниз, а рот открылся, выплеснув брызги слюны.

Инул тут же вонзил очередной кулак в подбородок, из-за чего юношу откинуло в сторону.

[Ияков: …]

Ияков был в полном замешательстве. Как минимум, он не понимал, почему граф вообще на него накинулся, ведь он даже не обвинял его толком ни в чём. Хотя, возможно, он как-то плохо сформулировал свою мысль…

Не суть. Главной проблемой для него сейчас было то, что его противник, не смотря на свой чиновнический внешний вид, был до ужаса быстрый и сильный – гораздо сильнее Зинги, хотя тот был не много, не мало, а самым сильным убийцей во всём криминальном мире.

[Ияков: Грххх…]

Парень поднялся с пола и рывком сделал прыжок, с огромной скоростью направив ногу в лицо графа.

[Инул: …]

Но тот, держа руки у ног после удара, каким-то образом умудрился молниеносно поднять их вверх и… Просто схватиться за голень Иякова.

[Ияков: …]

Он просто впечатал его в пол и принялся колотить ногой по затылку. Зубы Иякова подробились, нос разбился, а бровь рассеклась от столь сокрушительного удара.

С каждым ударом в его черепушке отзвенивала ужасная боль, скулы трещали, а виски скрипели.

[Ияков: Сука…]

Юноша провернулся боком и отскочил в сторону, наконец-то набрав между ними дистанцию. Ему надо было хоть немного восстановиться и обдумать тактику.

[Инул: …]

Тем не менее, Инул не собирался давать ему передышки. Он метнулся за ним и впечатал носок своего ботинка в юношескую щетинистую челюсть.

Изо рта хлынула кровь, и Иякова окончательно отбросило к мраморной стене.

[Ияков: Ааа…]

В голове всё было туманно. К нему по белоснежному полу с разбрызганной кровью и раскиданной землёй приближался силуэт Кеерфагена.

Ияков был разбит и уничтожен: он не мог ожидать, что граф окажется настолько сильным. Он буквально не давал ему ни шанса, обрушивая один удар за другим.

Инул не просто дрался, он дрался, как загнанный в угол зверь – ему не было важно его лицо, сила, эпичность, монструозность – он просто хотел убить своего оппонента как можно скорее, он хотел защитить свою жизнь.

[Ияков: …]

Ияков ничего не мог сделать ему руками и ногами: он был гибче, сильнее, ловчее, быстрее. Несмотря на то, что граф был псилактиком, он по физической силе и своей боевой подготовке значительно превосходил лысого юношу, потратившего на это чуть ли не всю свою, видимо, подходящую к концу жизнь.

[Ияков: Грр…]

Но он всё ещё готов был бороться.

[Инул: …]

Да и к тому же у него в арсенале были не только руки и ноги.

[Ияков: ГРХХХААА!!!]

Ияков схватил один из листов белоснежной бумаги, валяющейся на полу, и бросил его в Инула.

Граф даже не обратил внимание на это внимание и сделал рывок вперёд, чтобы с воздуха вонзиться в череп юноши и окончательно покончить с ним.

[Инул: …]

Но, как ни странно, находясь в прыжке, Инул врезался в лист бумаги… И его откинуло в сторону, из-за чего он аж впечатался в стену.

[Ияков: Хе…]

Ияков заставил лист бумаги стать твёрдым и совершенно не гнущимся, придав ему очень много силы. Именно поэтому он ощутился для графа как бетонный блок, брошенный катапультой, а не кусок пергамента.

[Ияков: …]

Юноша наконец-то начал сражаться по-крупному.

[Инул: …]

Впрочем, понял это и Инул. Он оторвался от земли и вытер свой рот от грязи. Он до сих пор выглядел запуганно и отчуждённо. На его лице не появилось ни уверенности, ни какого-то превосходства. Судя по всему, он ни секунду не недооценивал своего противника.

[Инул: Магия… Как я и думал…]

Граф покрепче стиснул зубы и снова пустился в атаку, причём гораздо резвее прежнего. Ияков только и успел, что поднять ещё листок и взметнуть его в воздух.

[Инул: …]