Впусти любовь

шестилетняя старая дева, которая заботится о десятилетней девочке — не самая лучшая комбинация

для них обоих.

Но, как уже сказала, я была — а может, и сейчас нахожусь — в режиме выживания. Я плохо

помню первые пару лет с ней. Я находилась как в тумане. Не было пресловутого света в конце

тоннеля, но была уверенность, что я обречена прожить серую, ничем не примечательную жизнь.

Снег и коровы только укрепили этот пейзаж.

Первый всплеск цвета в этом городе явился мне в виде взбалмошной рыжеволосой девочки.

Она сидела рядом со мной в течение седьмого класса, когда нас рассадили по алфавиту. Так она,

Мелани Крейн, оказалась сразу за мной — Мадлен Бэккер. Её лицо было сплошь усыпано

веснушками, а широкая улыбка никогда не сходила с её губ. Было сложно не заметить Мелани — не

проявлять к ней доброту, не открыться ей. Я до сих пор помню наш первый разговор.

— Какой твой любимый цвет? Мой — пурпурный. Не слишком тёмный, скорее ближе к

лавандовому или сиреневому. Он такой красивый. И мой любимый цветок — сирень, он так

волшебно пахнет. Вся моя комната пурпурная. Это так на меня похоже!

Хорошо, это было не разговором, а скорее монологом, но когда она со мной заговорила, что-то

внутри меня немного приоткрылось. Та часть, которая помнила, что я была просто маленькой

девочкой, и что вечность была слишком долгим временем для путешествия по морю серого

одиночества, которое поглощало и тянуло меня ко дну.

Мои губы тронула чуть заметная улыбка, и этого хватило, чтобы она поняла, что я была рядом.

Возможно, у неё был какой-то сканнер, которым Мелани осветила мою грусть. Я не уверена, но,

когда вспоминаю тот момент, мне почему-то кажется, что сканнер определенно был. Мелани —

3

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

самый добрый, заботливый и нежный человек, которого я встречала. Она была квинтэссенцией тех, о

ком говорят "ни одной злой мысли за душой" и из-за этого, из-за моей потребности в доброте, любви

и тепле, мы быстро стали лучшими подругами. На следующий день после её оды пурпурному цвету,

она пригласила меня к себе домой. Когда я рассказала об этом тёте Мэгги, та была очень рада и

непрестанно говорила о том, как же хорошо, что я наконец-то нашла себе друзей.

Поход в дом Мелани на следующий день был похож на возвращение в прошлое. Дом был

воплощением тепла и уюта — диван и небольшая кушетка в шоколадных цветах сразу привлекли к

себе внимание, но остальная комната была выполнена в светло-синих и зелёных, морских тонах. Это

был дом, чужой, но, тем не менее, дом. Книжные полки были забиты детскими книгами и семейными

фотографиями — резкий контраст после покрытых салфеточками кофейных столиков со

старушечьими вещами, которые заполняли гостиную тёти Мэгги.

Я знаю, что это клише, но то, что действительно заставило меня почувствовать себя как дома

— это запах. Что-то вроде смеси освежителя с ароматом весенней долины и только что испечённого

печенья. Никто никогда не пёк мне печенье кроме моей мамы. Я сразу же вспомнила её, но Мелани

не дала мне загрустить и потянула меня на кухню, где её мама уже выкладывала для нас на тарелку

шоколадное печенье.

— Хей, милая, как прошел день? — голос миссис Крейн прошел сквозь меня, но всё, что я

слышала — это голос моей мамы, шепчущий ласковые слова мне на ухо, когда я болела,

пробуждающий меня ото сна, поющий мне колыбельные, когда я не могла заснуть. — Ты должно

быть Мадлен. Я слышала о тебе от Мелани. Она просто не замолкает о тебе, не так ли?

Я шёпотом выдавила из себя "привет", но это ни в коем случае не удовлетворило маму Крейн.

Женщина настояла, чтобы я так называла её. И, так как всё в ней дышало материнством — немного

седеющие волосы, ярко голубые глаза на округлом лице, с которого, как и у Мелани, никогда не

сходила улыбка — согласиться называть её «мамой Крейн» было проще простого.

Позже я узнала, что муж мамы Крейн, Джеймс, был её настоящей любовью. Он был

архитектором и во время какого-то ужасного происшествия на работе мама Мелани его потеряла.

Они были женаты менее года, и она была на шестом месяце беременности, когда Джеймса не стало.

Когда я об этом узнала, то поняла, что хочу быть такой же, как мама Крейн. Не то чтобы я хотела

потерять любовь всей жизни или что-то в этом роде, но я хотела научиться справляться с такими

ужасающими потерями и при этом сохранять внутри теплоту и силу. Я хотела выжить, точно так же,

как выжила она.

В тот день мы с Мелани провели остаток дня — как, в общем-то, и все наше время с тех пор —

в её комнате, подпевая песням её любимых групп, просматривая девчачьи фильмы, экспериментируя

с волосами и макияжем, иногда делая домашку. Но среди всего этого пения, танцев и мечтаний,