Впусти меня

Джимми усмехнулся и покачал головой, будто удивляясь наивности Йонни:

— А с физруком, по-твоему, как быть?

— С Авилой?

— Ну да. Думаешь, он будет просто стоять и смотреть, как мы туда вваливаемся и...

На это Йонни нечего было ответить, и он молча последовал за братом за небольшой кирпичный домик.

Рогер и Преббе топтались в тени, засунув руки в карманы. Джимми достал серебряный портсигар, открыл и протянул приятелям.

Рогер внимательно изучил шесть самокруток, лежавших в портсигаре, и со словами «О, готовые, ништяк» взял себе самую толстую и зажал ее между двумя тонкими пальцами.

Преббе поморщился, отчего стал похож на старикашек из «Маппет-шоу».

— В лежалых кайфа нет.

Джимми пододвинул портсигар ближе, ответил:

— Хорош ломаться, как целка. Я их час назад забил. Это тебе не марокканское говно, которое ты куришь. Мощняк!

Преббе запыхтел и взял самокрутку, прикурив от Рогера.

Йонни посмотрел на своего брата. Лицо Джимми резким силуэтом выделялось на фоне освещенного перрона метро. Йонни им восхищался, размышляя, сможет ли он сам когда-нибудь стать настолько крутым, чтобы говорить так Преббе: «Ломаешься, как целка».

Джимми тоже взял одну, прикурил. Скрученная папиросная бумага затлела. Он сделал глубокую затяжку, и Йонни окружил сладковатый запах, которым вечно пахла одежда брата.

Они немного покурили в тишине. Потом Рогер предложил косяк Йонни:

— Дунешь?

Йонни уже протянул было руку, но Джимми стукнул Рогера по плечу:

— Идиот. Хочешь, чтобы он таким, как ты, вырос?

— А что, было бы неплохо.

— Для тебя, может, неплохо. А для него — плохо.

Рогер пожал плечами и убрал косяк.

Когда они докурили, часы показывали половину седьмого. Джимми заговорил, нарочито артикулируя, будто каждое слово, выходившее из его рта, было сложным архитектурным сооружением.

— Короче. Это Йонни. Мой братан.

Рогер и Преббе понимающе кивнули. Джимми неловким движением взял Йонни за подбородок, повернув лицо в профиль к приятелям.

— Видали ухо? Тот ублюдок постарался. С которым мы сегодня побеседуем.

Рогер подошел, изучил ухо Йонни, причмокнул губами:

— Да, нехило он тебя.

— Экспертные мнения оставить при себе. Лучше слушайте сюда. Значит, так...

*

Решетка в коридоре между кирпичных стен была открыта. «Топ-топ» — выстукивали ботинки Оскара по полу, пока он шел ко входу в бассейн. Когда он открыл дверь, влажное тепло окутало его лицо и облако пара вырвалось в выстуженный коридор. Он поспешно вошел и закрыл дверь за собой.

Скинув ботинки, он прошел в раздевалку. Пусто. Из душевой доносились плеск воды и чей-то бас:

Besame, besame mucho.
Como si fuera esta noche la ultima vez...

Физрук. He снимая куртки, Оскар уселся на ближайшую скамью и принялся ждать. Вскоре пение и плеск прекратились, и физрук вышел из душевой кабины, обернув полотенце вокруг бедер. Грудь его оказалась заросшей черными кучерявыми волосами с легкой проседью. Оскару подумалось, что он выглядит как пришелец с другой планеты. Увидев его, Авила расплылся в широкой улыбке:

— Оскар! Значит, вылез из скорлупы!

Оскар кивнул.

— Там стало как-то... тесно.

Физрук засмеялся, почесал грудь — пальцы его исчезли в зарослях волос.

— Ты рано.

— Да, я хотел...

Оскар пожал плечами. Физрук перестал чесаться.

— Что хотел?

— Не знаю...

— Поговорить?

— Нет, я просто...

— А ну, покажись.

Физрук быстро подошел к Оскару, внимательно посмотрел ему в лицо, кивнул:

— Ага. О'кей.

— Что?

— Это был ты, — физрук указал пальцем на свои глаза, — я вижу. Бровницы горелые. Нет, как там их? Рес...

— Ресницы?

— Точно, ресницы! И тут, на волосах. Хм. Если не хочешь, чтобы кто-то знал, надо подстричь. Рес... ницы быстро растут. Понедельник — и все. Бензин?

— Денатурат.

Физрук негромко присвистнул и покачал головой:

— Очень опасно. Наверное, — физрук покрутил пальцем у его виска, — ты немножко сумасшедший. Не очень много. Чуть-чуть. Почему денатурат?

— Я... его нашел.

— Нашел? Где?

Оскар посмотрел в лицо учителя. Влажная глыба доброжелательности. И ему захотелось все рассказать. Все, от начала до конца. Он только не знал, с чего начать. Немного подождав, физрук сказал:

— Играть с огнем очень опасно. Может стать привычкой. Это нехороший метод. Гораздо лучше тренировка.

Оскар кивнул, и желание пропало. Физрук был свой человек, но он бы все равно не понял.

— Теперь переодевайся, и я покажу несколько приемов со штангой. О'кей?

Физрук повернулся, направляясь к спасательной будке. У дверей он остановился:

— И, Оскар... Ты не беспокоиться. Я никому не сказать, если ты не хочешь. Хорошо? После тренировки еще говорим.

Оскар переоделся. Когда он был готов, вошли Патрик и Хассе, два парня из шестого «А». Они поздоровались, но Оскару показалось, что они как-то уж слишком пристально на него смотрели, а когда он вышел в зал, тут же начали перешептываться за его спиной.