Впусти меня в сердце

- Катя, он снова не берёт трубку… Уже который день…

- Полина, ну ты же сама понимаешь: горячо сейчас там, не до болтовни по телефону. Может, им командир не разрешает звонить, чтобы не засекли их расположение. Откуда мы знаем, как у них там всё устроено?

Подруга раз за разом успокаивает меня, выдвигая всё новые аргументы. Они вполне разумные, и я нехотя соглашаюсь с ними. Но на душе очень неспокойно, в последние дни меня гложет нехорошее предчувствие. Спать не могу, аппетита нет. А мне нужно есть и отдыхать, чтобы малышка родилась здоровой. Я Саше на прощание слово дала, что позабочусь и о себе, и о ней.

Война началась вскоре после того, как мы узнали, что у нас будет дочь. Наш город, расположенный близко к границе, оказался в эпицентре обстрелов. Несколько дней мы с соседкой и по совместительству моей подругой Катей просидели в подвале, а потом муж велел мне уезжать…

Я не хотела! Без него не хотела. Мы же всю жизнь вместе: интернат для сирот, потом университет и наша фирма… Я не умею жить без него!

Но он приказал. Таким тоном, против которого спорить я не решилась…

Мы шли. По нам стреляли… Мы ложились, вставали и снова шли. А потом Саша посадил нас с Катей в автобус и сказал:

- Поля, что бы ни случилось, помни: главное – наша малышка. Ты теперь за неё вдвойне отвечаешь. Умоляю, пусть она родится здоровой и будет счастливой!

Я только плакала и кивала ему в ответ.

- Сашенька, любимый, не оставляй меня… Умоляю, не оставляй нас с доченькой. Я не выживу без тебя! Я буду ждать… Молиться буду каждую-каждую минуту… Возвращайся за мной поскорее. Пожалуйста, обязательно возвращайся!

- Вернусь! Не плачь. Конечно же, вернусь, обязательно. За тобой, за вами с дочкой. Ты, главное, береги себя и малышку.

Нас увезли вглубь страны и поселили в общежитии техникума в райцентре. Тут тепло и нормальные условия. Мне надо совсем немного. Главное – чтобы не бомбили и ловил телефон…

Саша, отправив меня, ушёл на войну…

- Кать, уже десять дней… Семён тебе тоже не отвечает и не звонит? – как попугай задаю один и тот же вопрос по много раз в день…

- Не отвечает и не звонит… Ты же читаешь новости, что там происходит… Не до нас им сейчас. Вернее, уверена, что о нас они думают в первую очередь. За нас они там стоят, за наше будущее, за кнопку твою. С мыслями о нас держатся...

Вздыхаю… Некоторые наши соседки уже получили похоронки на мужей… Это так страшно – вдруг стать вдовой…

Семён – кадровый военный. В последний раз подруга видела его в первый день войны, и с тех пор довольствуется редкими телефонными разговорами и эсэмэсками.

На Катю смотреть страшно – извелась вся. Она думает, я не замечаю, как она по ночам ревёт. Но я не сплю и всё слышу…

Телефон звонит… Хватаю трубку. Номер незнакомый. Сразу отвечаю. Вдруг Саша?

- Полина Матвеева?

Тон звонящего не предвещает ничего хорошего. Внутренне замираю, не зная, к чему себя готовить.

- К сожалению, вынужден сообщить, что ваш муж Александр Матвеев не вышел из боя и считается пропавшим без вести…

Мужчина на том конце что-то ещё говорит, но уши закладывает каким-то диким гулом, как будто прямо над самой головой летает вражеский бомбардировщик…

- Поля, Полечка, что с тобой?

Сижу на полу, опершись на комод, а подруга тормошит меня…

- Кажется, у меня отошли воды, – шепчу испуганно.

Из роддома меня забирает Катя. Не так я представляла себе этот день… Думала, он до краёв будет наполнен счастьем. Мечтала, что на крыльце меня будет ждать Сашка с цветами и воздушными шариками. Мне всегда представлялось, что непременно будет солнечно, потому что яркая горячая планета наверняка захочет поздороваться с нашей малышкой…

Вместо этого не по-весеннему моросит противный дождь. Промозглый ветер гоняет по двору больницы яркую упаковку от чипсов. Мы с доченькой и подругой трясёмся в автобусе, возвращаясь в общежитие.

- Семён в госпитале. Я должна ехать к нему, – сообщает Катя вечером того же дня. – Прости. Я бы очень хотела остаться с тобой и помочь, но там не хватает санитарок…

* * *

Как же страшно оказаться одной... С новорожденной дочерью и кошмарной, выжигающей душу неизвестностью…

Доченьку я назвала Надежда. Потому что не перестаю надеяться. Ведь пропал без вести – вовсе не значит, что погиб. Он мог попасть в плен, мог быть тяжело ранен… Его могли спасти и спрятать местные. Да просто может быть какая-то ошибка!

Валентине из комнаты в конце коридора тоже звонили, что муж пропал без вести, а он оказался живой. Во время обстрела в госпиталь забрали, в список по ошибке не внесли и в часть не сообщили.

Я уже дважды ходила в полицию, чтобы подать заявление на розыск. В первый раз отфутболили, объяснив, что прошло слишком мало времени, он ещё может вернуться. Во второй раз заявление взяли и обещали связаться, если что-то узнают. Но время идёт, а они всё не звонят…

Катя не возвращается, она остаётся работать в госпитале санитаркой, а Семён вновь отправляется на передовую.

А я… Каждый день медленно и мучительно умираю. Как искать любимого? Куда обращаться? В какие колокола звонить?

Как жить с этой раздирающей душу неопределённостью?