Впусти меня в своё сердце (СИ)

Пытаюсь хоть немного абстрагироваться.

— Ты о них не думал, когда влетал в столб. Так в чём дело, тебе сложно спасти отца? — кричит в трубку- он в районной больнице и очень надеюсь, что ты имеешь хоть каплю уважения к своему брату и отцу, и появишься там в ближайшее время.

— А вы имеете хоть каплю уважения ко мне! — кричу в трубку, но слышу короткие гудки на том конце.

Имеют? Ничегошенки я для них не значил и не значу. Вспомнили, когда нужен стал. А!!! Да что ж такое-то. Неужели я по их мнению даже жизни не заслужил? Уважения к брату. Да я жизнь за него готов был отдать, потому, что для него я был человеком, не для вас. Что же делать. Несколько дней назад, я бы даже не задумываясь, полетел спасать отца. Но сейчас в моей жизни появился человечек, которого я просто не могу оставить. Она не сможет без меня, как и я без неё. Маринка моя родная.

Но если бы дело касалось её родителей, может быть она бы и решилась…

Не знаю…

Районная, так там же Маринка работает. Я должен поехать и всё узнать. Наспех одеваюсь и вызываю такси.

Уже в машине звоню ей, моей девочке.

— Марин — пытаюсь собраться с мыслями — ты ещё в больнице?

— Да — её голос дрожит, словно очень переживает.

— Хорошо, там отец у вас. Я уже еду дождись меня, пожалуйста — пытаюсь объяснить вкратце.

— Руслан не надо, пожалуйста — она в курсе всего. Господи, моя умница уже догадалась обо всём. Как бы я хотел, этого не делать знала бы ты…

— Я скоро подожди, солнышко. Не переживай, ладно — пытаюсь хоть немного её успокоить

— Я жду тебя, но прошу — её голос срывается, она плачет?

Не надо!!

— Чшш — не хочу, чтобы плакала — всё при встрече, ладно? — кладу трубку, я не могу выдержать её слёз сейчас.

Захожу в больницу и узнаю в какой палате лежит отец у вахтёрши. Меня пропускают. Поднимаюсь на лифте на нужный этаж и выхожу. Пытаюсь отключить эмоции, но когда вижу зарёванную Маринку, душа уходит в пятки.

Она подбегает и обнимает меня.

— Руслан, не надо, не делай этого пожалуйста. Разрывает сердце своими словами.

Отпускаю клюку, та с грохотом падает на пол. Маринка, вздрагивает, а я обнимаю её, прижимая крепче к себе, мою родную девочку.

— Тише, малыш — глажу её по голове — не плач — целую её в висок.

Хочу её успокоить, но у самого на душе сквернее некуда. В груди всё в узел завязывается при мысли оставить её одну.

— Марин, что случилось? — слышу чей-то голос и отрываюсь от моей девочки.

Она смахивает слёзы.

— Артём, всё, нормально — отстраняется немного.

— Ага, вижу, вы кто? — смотрит на меня с прищуром высокий брюнет, чуть младше марины.

— Я сын, Каримова, хотел…

— А понятно, вы готовы подписать документы на донорство?

— Нет, он ничего подписывать не будет! — Маринка разворачивается в моих руках и строго смотрит на парня.

— Я думал, он согласен, если нет, седьмая палата, извините. Но Марин, третья палата свободная, не пугайте народ — он разворачивается и отходит от нас.

— Идём — она поднимает клюку и подаёт мне, а затем тянет за руку к третьей палате.

Мы заходим с ней в палату, она прикрывает дверь за нами. Я прохожу к кровати и сажусь на неё. Тяну Маринку за руку, и она присаживается ко мне на колени. Обнимаю её, притягивая к себе.

— Нет — она мотает головой и утыкается носом мне в плечо — прошу, не делай этого, Руслан. Он не заслуживает такого, пожалуйста. Я же с ума сойду!

— Марин — тихонько глажу е по спине, ощущая всю её боль сейчас как свою — а как бы ты поступила, если бы это был твой отец?

Она вздрагивает и отстраняется. Я сказал что-то не то?

— Мой отец меня любил, он души во мне не чаял, дал образование и поддерживал во всём, я очень его люблю, и мне его очень не хватает.

— С ним что-то случилось?

Кивает и смахивает слёзы.

— Два года назад его сбили на переходе, не довезли. Если бы только он попал ко мне, я бы спасла его.

— Мариш — притягиваю её к себе.

Родная моя, она ведь даже никогда не говорила об этом. Она тоже тяжело переживала потерю родного человека. Как я люблю тебя моя девочка.

— Я не хочу потерять и тебя, не смогу, я не переживу этого.

— Чшш — тихонько укачиваю её, чтобы успокоилась.

Через некоторое время она успокаивается и отстраняется.

— Я разговаривала с твоим отцом, он ужасный человек, он не стоит твоей жизни. Я очень боюсь за тебя Руслан.

Я и сам боюсь, знала бы ты как.

— Он обидел тебя?

Хам он ещё тот, я-то привык к этому.

— Не в этом дело. Ты должен жить, а не он за счёт тебя.

— Марин, мне надо поговорить с ним.

— Знаю, но пожалуйста, не совершай непоправимого.

— Если я соглашусь, то оперировать будешь ты.

— Ты меня доконать хочешь?! — соскакивает с колен.

Нет?

— Неужели ты подумал, что твою жизнь я доверю кому — то. Просто я очень боюсь, твоей аллергии, она уже стоила жизни твоему брату. Неужели ты тоже хочешь так же!

— Не хочу, но по другому я не смогу.

— Он относится к тебе потребительски, он бросил тебя в трудный момент, а ты.

— Я должен быть выше этого и лучше его — только и могу сказать ей — Ник бы меня не прости, если я откажусь — говорю ей свои предположения.

— А может быть он был бы рад тому, что ты будешь жить? — она отворачивается. Замечаю, как смахивает слезу.