Впусти ветер

Наша жизнь находится только в наших руках. Но когда из неё пропадает смысл, она теряет всякую ценность, и мы просто выбрасываем её, как ненужный хлам, отдаваясь всецело на волю случая. А потом кто-то, прогуливаясь, находит эту выброшенную жизнь, подбирает и разгребает скопившейся внутри мусор. Часами рассматривает её, оценивая ущерб, нанесенный временем, будто продавец антиквариата, и, в конце концов, решает забрать себе. Надо понимать, что подобрать осиротевшую жизнь может кто угодно: большинство захочет её использовать в своих корыстных целях, и только единицы попробуют вернуть жизнь своему хозяину.

Я до сих пор толком не разобрался, какие цели по-настоящему преследовала Энн, позвонив мне тем субботним вечером. Я, как обычно, отлеживался после пятничного кутежа. Пьянки к тому времени стали моим обычным ритуалом, позволявшим хоть на немного забыться и не думать о Мэри. Похмелье с каждым разом было все сильнее, но несмотря на это, пить я не переставал, и даже не убавлял дозы. Мне было все равно: на себя, на свою жизнь.

И вот, когда я был уже в пограничном состоянии между сном и реальностью, раздался телефонный звонок, будто дрелью сверливший мою голову.

– Макс, это Энн, сестра Мэри, помнишь такую?

С трудом разобрав смысл слов и выдержав многозначительную паузу, в течении которой Энн могло показаться, что я вспоминаю, кто же она такая (хотя все, что касалось даже косвенно Мэри, я знал отлично), я ответил:

– Да, Энн, привет, конечно помню. Как дела?

– Ты прости, что тебе звоню. Я не помешала? – полностью проигнорировав мой вопрос, выпалила она, как будто полдня готовила эту речь и теперь просто читала её с бумажки.

– Нет, я не занят.

– Тут такое дело… В общем, лучше не по телефону. Можно я к тебе приеду сейчас?

Я глянул на часы. Шел десятый час. Не лучшее время для посещения холостого мужчины приличной девушкой. Но я тут же вспомнил последний инцидент, вязаный с её работой, и понятие «приличной» потеряло былую важность.

– Ну приезжай, а что… – «случилось», хотел я поинтересоваться, но Энн меня перебила.

– Спасибо тебе большое, я уже еду! Все объясню при встрече.

__________

Пока Энн добиралась до меня, я привел себя и квартиру в порядок: почистил зубы, умылся, причесался, оделся поприличнее, вымыл накопившуюся грязную посуду, убрал раскиданные вещи в стиральную машину, выбросил пустые жестяные банки из-под пива и с чистой совестью, лег опять на диван. Энн все не было. Стрелки часов показывала уже четверть одиннадцатого. «Откуда она едет интересно», подумал я и стал вспоминать, где живут родители Мэри, хотя вряд ли Энн жила с ними, мне просто надо было о чем-то подумать, чтобы не уснуть.

Я совершенно не представлял, что могло случиться у Энн, с которой мы и виделись-то всего раз, чтобы она вдруг выразила намерение приехать ко мне, да еще и так поздно. Наконец, где-то в половине одиннадцатого, прервав мои бессмысленные блуждания мыслей, в дверь раздался звонок.

__________

Энн оказалась, как мне и помнилось, очень миловидной девушкой, правда, напрочь лишенной сходства с сестрой. Я бы даже сказал – она была полным антиподом Мэри: небольшой рост, темные волосы, карие глаза.

– Привет, еще раз прости, что так поздно. – тихо и по-свойски поздоровалась она, как будто мы были давними приятелями, и стала стягивать с себя пальто. Тут-то я только и заметил, что она была подвыпившая. «Только этого не хватало!», подумал я, не понаслышке зная о сложностях совладения с пьяными женщинами, но выгонять её в таком состоянии среди ночи тоже было нельзя.

Сняв пальто, она прямиком направилась на кухню. На ней были джинсы и кофта с непозволительно откровенным декольте, наполовину оголявшим её красивую грудь. Я молча пошел за ней.

– Как ты узнала, где я живу? – спросил я, заваривая чай.

– У нас есть все твои контакты. – ответила удивительно четко она, так, что по голосу вряд ли можно было догадаться, что она пьяна. «У нас, это, наверное, у всех членов семьи», домыслил я и поставил кружку черного чая с лимоном перед ней. Энн не обратила на это внимания.

– Знаешь, я тут просто весь вечер думала о Мэри… Мы с ней так нехорошо расстались, – её глаза стали наполняться соленой водой, – а она же моя сестра! Я очень её люблю.