Врач от бога

После того как Илья закончил свою речь, в комнате наступило молчание.

– Что ж, – проговорил Лицкявичус в задумчивости, – а не зайти ли нам с другого конца?

– То есть? – заинтересовался Кобзев.

– Мы сразу же принялись за «Виталайф», считая его отправной точкой, но не пытались рассматривать его лишь как средство.

– Погоди, Андрюша! – помотал головой Павел. – Но разве милиция с этого не начинала? Ведь первоначально все эти смерти рассматривались как разные, ничем не связанные случаи?

– Точно! – поддакнул Лопухин. – Но потом появились статьи – сначала одна, потом вторая, и следствие резко ушло в сторону.

– Правильно! – удовлетворенно кивнул Лицкявичус. – Нужно повидаться с этим журналистом. Как его…

– Сергей Афанасьев, – подсказала я. Лицкявичус удивленно на меня посмотрел, но не сказал ни слова, зато Лопухин высказался:

– Ну у вас и память, Агния Кирилловна! А ведь мы все читали эти статьи, но никто не запомнил имени!

Ну, это они еще мою подружку Лариску не видели – вот у кого память так память! Она всегда влет заучивала стихи и песни, и у нее единственной в меде по латыни были только отличные оценки: стоило раз взглянуть на страницу учебника, и Лариска запоминала ее на всю жизнь. У меня нет таких невероятных талантов, но память подводит редко. Хотя в данном случае, думаю, дело не в этом, а в том, что мне этих статей никто не давал – пришлось просить сына. Это как с маршрутом, который тебе не знаком: если тебя ведут, то ты, полностью полагаясь на спутника, не запоминаешь дорогу, но, вынужденный идти самостоятельно, делаешь это.

– Можно я?

– Можно – что? – не понял Лицкявичус.

– Поговорю с Афанасьевым, – пояснила я.

– Да ради бога! Так, теперь по жертвам, – он посмотрел в свои записи. – Илья, ты займешься семейством Гаспарянов, а ты, Паша – Глушко. Мы ведь о них практически ничего не знаем! Что касается Томилиных, здесь все более или менее ясно, поэтому пока оставим их в покое. Если дело не в том, что мы предполагали с самого начала, значит, между жертвами должна все-таки быть связь помимо БАДа, и мы обязательно должны ее нащупать. Вика?

– Уже начала, Андрей Эдуардович!

– Тогда это все – на сегодня. Если что произойдет, я вас вызову.

* * *

Я чувствовала, что живу одновременно двумя жизнями. В одной у меня семья, замечательный любовник и работа, которая приносит удовлетворение. В другой – адреналин, которого мне, похоже, всегда не хватало. В этой второй жизни я была сыщиком, Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном в одном лице. Возможно, я заигралась, но она мне нравилась, и я ничего не могла поделать!

– Может, тебе заняться парашютным спортом? – предложил Шилов, когда мы с ним оба вырвались на обеденный перерыв. Мы сидели в больничной столовой, и я выпучила на него глаза.

– Или дайвингом? – продолжал он. – Нет, лучше, пожалуй, альпинизмом. Представь: ты в полном снаряжении на Шипке… или, скажем, на пике Коммунизма?

– Ты что, с дуба рухнул, Шилов? – поинтересовалась я.

– Тебе ведь неймется! – пожал он плечами. – Приключений ищешь!

– То, чем я занимаюсь, – не приключение! – воскликнула я. – Мне нужно выяснить…

– Знаю-знаю – от чего умерла твоя подруга, – закивал Олег. – А что потом? Еще кто-нибудь умрет, и ты снова влезешь? Я, честно говоря, удивлен, что ты отказалась вступить в ОМР… Или ты что-то не договариваешь?

– Все я договариваю! И я действительно отказалась – это чистая правда! У меня просто нет времени на всякие расследования. Но это – другой случай, и я хочу довести его до конца, докопаться до сути и успокоиться, понимаешь?

– Ага, – вздохнул Шилов. – «Как будто в бурях есть покой!»

Я не любила его таким. В эти моменты мне вдруг начинало казаться, что мы с Олегом – совершенно чужие люди, а мне нравилось считать, что мы близки.

– Ты ведь сегодня рано заканчиваешь? – прервал он мои невеселые размышления.

– Да.

– А потом что делать собираешься?

– Надо в редакцию заскочить – с одним журналистом повидаться. А что?

– Да нет, – вздохнул Шилов, – уже ничего. Мне пора – операция.

С этими словами он поднялся из-за стола, а я еще несколько минут глядела в его удаляющуюся спину, не веря, что мы могли расстаться на такой ноте. Наверное, мне следовало броситься за ним и сказать, что я никуда не пойду и предпочитаю провести вечер с ним, но что-то меня остановило. Наверное, я просто устала вечно под кого-то подстраиваться, наступать на свои чувства и желания в угоду тем, кого люблю и не хочу обидеть. Почему ни один мужчина никогда не хотел считаться с тем, чего хочу я, какие у меня цели и устремления? Они ведут себя мило и заботливо (это, конечно, если повезет), окружают вниманием и любовью, но взамен обычно требуют невозможного – полной отдачи, отказа от собственного «я», считая, что способны заменить весь мир! Что ж, для меня это не так: весь мир гораздо больше отдельно взятого мужчины, пусть и самого роскошного – такого, как Шилов!

К зданию, где располагалась редакция, я подошла в половине пятого, надеясь, что еще не слишком поздно и не все журналисты разбежались по домам.

– Мне нужен Сергей Афанасьев, – обратилась я к девушке в приемной.