Врач. Отец моего бывшего

Высокая, стройная, длинноногая, с тонкой талией и полной грудью. Афродита, вышедшая из пенных волн. Изящная линия плеч, длинная шея, плоский живот. Розовые соски манили.

Руки сами собой потянулись вверх в диком желании сжать их между пальцев, ощутить под ладонями нежную кожу холмиков. А глаза продолжали исследовать хрупкую красоту, опускаясь вниз.

Узкая полоска тёмных волосиков, уходящая вниз. Так неожиданно. Он забыл, когда видел в последний раз небритый лобок. В этом было что-то особенно возбуждающее.

Она вскинула голову и столкнулась в отражении с дьявольскими глазами полными желания. Губы не двигались. Язык прилип к нёбу. Мозг кричал:

– Нет!

А сердце отстукивала ритмом:

– Да… да… да, да, да! Если не с ним, то с кем? Где взять достойных?

Горячие губы коснулись плеча. Шёпот в ухо:

– Ты офигенная…

– Он никогда на тебе не женится! – от мозга.

Но кто его слушает в этот момент?

Вздох со всхлипом от прикосновения к груди, сжатым в тугие камешки соскам. Жаркая волна по венам сладкой тянущей спиралью стянулась внизу живота. Ноги сами собой разошлись в стороны.

Жёсткая рука поползла вниз, касаясь наружной стороной пальцев талии, бедра, обводя идеальные формы девственницы. Мягкими подушечками кончиков обведён пупок. И дальше ладонью вниз, накрывая нежный треугольник промежности.

Рустам боялся дышать, чтобы не спугнуть, испортив момент. В паху разрывающее плоть желание. В груди нежность.

Ева откинула голову на широкое плечо. Карандаш выскользнул из «дульки». Водопад шёлковых волос рассыпался по напряжённой спине. Аромат волос ударил в ноздри.

Она закрыла глаза, отдаваясь божественным ощущениям.

Длинные пальцы раздвинули губы, осторожно массируя вход в глубину. Большой палец надавил на чувствительный бугорок.

Ева вскрикнула.

– Тебе больно?

Рустам хотел убрать пальцы.

Она сдвинула ноги удерживая. Слабый стон:

– Нет… – сладкое томление требует продолжения.

И она получает его с каждым движением пальцев, с каждым сжатием клитора. Она помогает, сжимая бёдра.

Кусачие поцелуи мучают мочку уха, жалят шею. Вторая рука гуляет по телу, прижимает попу к обтянутой брюками выпуклости.

– Мокрая… хочу…

Кровь бьёт в мозг.

Невыносимо острое наслаждение накрывает с головой. Сладкие спазмы удовольствия сжимают тело. Мозг врывает фейерверк чувств, окрашивая мир в игру перламутровых оттенков розового.

Она кричит и открывает глаза, опьянённая тем, что сейчас испытала. Сердце бьётся, как никогда не билось рядом с Антоном.

В стекле лицо седовласого Рустама с закрытыми глазами. Челюсти сжаты, ноздри тонкого носа выдуты. Он борется с желанием повалить её на пол и взять прямо здесь, на полу холла.