Врач «скорой»

А внизу был просто сущий кошмар. В куче перед эскалатором набросало несколько десятков людей. Кто-то отползал в сторону сам, кого-то начали оттаскивать пассажиры. И я включился в этот конвейер. С каким-то мужиком лет сорока мы на пару взялись вынимать из кучи людей и относить их в сторону. Просто складывали под стенку, делать что-то по медицине пока некогда было. Сейчас прибудут те, кому положено заниматься сортировкой и оказанием помощи. А я только наложением рук могу пока. Хватай покрепче, неси быстрее.

Поломанных было просто очень много. Неимоверно. Руки, ноги, ребра. Человек шесть мы отнесли к стенке. Первый погибший, молодой парень лет двадцати пяти, попался нам, когда мы уже вынесли из кучи человек десять. Шея у него была согнута под каким-то странным углом, а когда мы сдвинули его с места, то мотнулась со стороны в сторону, будто держалась только на паре веревочек.

Тут начали подбегать первые менты сверху. Трое местных, с платформы, они с нами с самого начала были, носильщиками-спасателями временно стали. Нас с напарником оттеснили в сторону, мол, спасибо, уступите дорогу профессионалам. Мы отошли к стеночке и начали отряхиваться.

– У тебя рукав оторвался почти, – сказал я мужику. – Кстати, Андрей, – и протянул ему руку.

– Витя, – ответил он рукопожатием. – У тебя вон брюки по шву разошлись. Тоже жена ругать будет? – И мы нервно засмеялись. Это стресс так работает. Кто-то рядом рыдал, кто-то кричал. В ушах будто пробка стоит.

– Надо бы выбираться отсюда, – сказал я. – Блин, где я хоть сумку выронил?

– Не та? – показал куда-то мне за спину Виктор.

– Она самая. Потоптались по ней знатно, – я поднял многострадальную сумку и начал отряхивать ее. Смотрю на часы. Полчаса прошло.

Появились первые бригады «скорой». Они сыпались пешком по второму эскалатору, сразу с носилками.

– Каримов, ты? – я увидел «штатного диссидента» со своей старой подстанции.

– Панов? Ты что тут? Или кремлевских тоже сюда направили?

– Нет, пассажиром. А ты как здесь?

– Сюда всю Москву гонят.

Каримов открыл чемоданчик, достал бинты, складывая их на лежащие рядом шины. Я промыл кое-как руки из флакончика, начал ему помогать. В основном подержать орущих раненых. Врачей на всех не хватало, поэтому работали и фельдшеры, и даже милиционеры. Зафиксировать, на носилки и вперед тащить наверх.

– Как там Томилина? – между делом спросил я Каримова. Психика защищается от окружающего ужаса, нормалёк.

– Выписали на домашнее долечивание. Вроде идет на поправку. На шину, наложи вон той женщине.

Черт, да у нее открытый перелом голени. Хрен наложишь. Кость торчит, кровь идет. Дамочка лет тридцати с гаком, без сознания – уже легче. Накладываю жгут, повязку. Пытаюсь пристроить шину. И тут женщина открывает глаза. Зрачки – по пять копеек.

От ее вопля я второй раз глохну.

– Тише, гражданка, тише! Знаю, что больно, потерпите, сейчас мы вас эвакуируем.

Я бросаюсь к чемоданчику Каримова за обезболивающим, а там уже шаром покати.

– Извини, Пан, все вколол, – фельдшер разводит руками, помогает мне переместить поломанную на носилки. В ход идут уже какие-то метровские, из темы гражданской обороны.

Милиционеры, сняв кители, лезут в подэскалаторное помещение, вытаскивают упавших. Тут тоже ужас-ужас. Пробитые головы, вывернутые конечности. Но наша работа завершена – бригад становится все больше, в глазах рябит от белых халатов.

– Пошли, что ли? – Каримов снимает окровавленные перчатки. Складывает их в чемоданчик. Это только в богатой Америке доктора выбрасывают перчатки на пол, а у нас каждый бинтик подотчетный.

Мы поднимаемся наверх, протискиваемся между стоящими впритык «рафиками». Каримов дрожащими руками закуривает.

– Будешь?

Открытая пачка сигарет оказывается перед моим лицом. Соблазн снять первый стресс велик, но я отказываюсь:

– Не, спасибо.

– Ну смотри, – фельдшер затягивается, ищет взглядом свою машину. У некоторых на крышах работают мигалки, доктора бегают туда-сюда. Целый медицинский конвейер тут. За милицейским оцеплением толпа любопытных. До нас доносится «самая верная информация» о перемолотых шестеренками десятках людей. Вот так и рождаются слухи. Если что, я видел неоднократно: в подэскалаторном пространстве никаких шестеренок.

– Считай, второй раз родился. Как умудрился выбраться?

– Скакнул на другой эскалатор.

– Ясно. Слушай, ты с Ленкой как? Все уже?

Во как парня «несет»…

– Ну да, давно. А с какой целью интересуешься?

– Да хочу к ней заглянуть, узнать, как дела. Нравится она мне.

– Ну в добрый путь, что еще могу сказать?

Мы уступаем дорогу выбуксовывающему на дорогу «рафику». На его место тут же встает новая «скорая».

– Спасибо. К ней правда какой-то комиссованный вояка ходит. Слышал, как бабы наши рассказывали. Типа она с ним из больнички переписывалась.

Костик! Красавец. Не зря я ему контактики Томилиной дал.

– Ты, конечно, покруче будешь, – я хлопнул Каримова по плечу. – Скольких сейчас спас? Семерых?

– Ты тоже троих обработал. Опять в газету попадешь.

Вот никак им не дает покоя мое ныряние к автобусу.