Врачебная ошибка (сборник)

Нам очень страшно, а Ольга Павловна все медлит. Наконец водружает очки на нос и смотрит на нас очень странно. Раньше я у нее такого взгляда никогда не видел.

– Что же делать, ребятки? Нет никакой олимпиады.

– Как нет?

– Я ее выдумала в надежде, что у вас проснется совесть и вы признаетесь, что не сами сшили этих обезьян. Кто же знал, что вы догадаетесь пойти другим путем, чуть менее порядочным, но более, как бы это сказать, практичным… А вы уже Наташе что-то обещали?

Мы отрицательно качаем головами.

– Так что же делать? – хмурится Ольга Павловна. – Мы можем провести олимпиаду среди всех младших школьников, годится?

Я киваю, а Мишка вдруг отворачивается.

– Только это будет не по-настоящему, – буркает он себе под нос. – Все не по-настоящему, и олимпиада липовая, и на следующий день все пойдут в школу, а Наташа – нет. А она такая же, как мы, только ходить не может, и все.

– Что ты хочешь этим сказать, Прусаков?

– Что Наташа должна ходить в школу вместе с нами.

– Согласна с тобой, – кивает Ольга Павловна, – я сама давно этого хочу. И девочке полезно, и мне уже тяжело становится ее навещать. Только…

Она хочет что-то нам сказать, но вместо этого вдруг кладет руки нам на плечи и улыбается:

– Вот как мы поступим, ребята. Мы всем классом будем шить игрушки, а потом устроим ярмарку или даже аукцион для родителей.

– А если они не купят?

– Пусть только попробуют! – фыркает Ольга Павловна. – А на вырученные деньги мы устроим пандус, подъемник и все необходимое, чтобы Наташа могла посещать школу. Правда, нам всем придется для этого как следует постараться.

– Мы постараемся, – говорю я.

– А вдруг не получится? – Мишка заглядывает в глаза Ольге Павловне. – Вдруг деньги не соберем или директор не разрешит?

– А ты за других не думай, Прусаков. Просто делай, что можешь, и этого довольно. Научился шить – так шей.

И мы стали шить.

Неотложное состояние

Романов приехал в приемный покой, когда товарища уже увезли в операционную. Он понимал, что ничем не может помочь, но возвращаться домой и спокойно лечь спать казалось ему стыдно и неправильно. Дежурная сестра разрешила ему посидеть в пустом коридоре, в полумраке которого, казалось, притаились смерть и отчаяние.

Поежившись от внезапно нахлынувшей тоски, он нахмурился и сжал кулаки, думая, как бы уговорить судьбу оставить Лешку в живых.

Вдруг сестра, разговаривавшая по телефону, положила трубку и подошла к нему:

– Вы на машине?

– Да…

– А можете привезти нашего доктора из дома? Ее срочно требуют в операционную, а все «Скорые» на вызовах.

– Да, конечно! – Он вскочил, не дослушав.

Романов родился и вырос в этом городке, поэтому адрес нашел без труда. Остановившись у подъезда, он не глушил мотор и ждал.

Белая ночь была на исходе, и вдалеке за крышами уже показывался бледный краешек солнца. Возле подъезда на клумбе бестолково росли какие-то цветы, но разглядеть их Романову не удалось. Хлопнула дверь, и появилась невысокая женщина в спортивных брюках и футболке, с щеткой в спутанных волосах.

Не здороваясь, она села в машину и продолжила расчесываться.

Не тратя время на церемонии, Романов тронулся.

– Кто он вам? – спросила женщина хмуро.

– Друг детства.

– А! Что ж у вас такие друзья, ночью пьяные за руль садятся?

– Он трезвый был.

– Да? Ну все равно, спать надо по ночам, а не приключения искать. Тошнит уже от вашей удали!

– Послушайте, – не выдержал Романов, – зачем вы так? Я понимаю, три часа ночи, но все же…

Женщина презрительно фыркнула:

– Молодой человек, в радиусе ста километров я сейчас единственный специалист, который может спасти вашего друга. Поверьте, мне это обстоятельство нравится еще меньше, чем вам, но такова реальность. Поэтому просто закройте рот и быстрее везите меня в больницу.

Что ж, его, палубного летчика, не надо было два раза просить ехать быстрее.

Через несколько минут он затормозил у приемного, но не дождался похвалы своему водительскому мастерству. Пассажирка молча вышла из машины и быстро скрылась в дверях больницы.

Романов немножко полюбовался на восход, а потом вошел в знакомый коридор и занял свое место на скамеечке.

Дежурная сестра, миловидная женщина средних лет, проходя мимо, улыбнулась ему и сказала, мол, теперь, когда приехала Тамара Викторовна, точно все будет хорошо.

– Что-то Тамара Викторовна больно суровая у вас, – вздохнул Романов.

– Ну а как ты хотел, парень? Чтобы она вас, обормотов, каждую ночь почти с того света вытаскивала и еще в десны за это целовала? «Спасибо, – говорила бы, – ребята, что не даете отдыхать?»

Романов ничего не ответил, не в силах разобраться в собственных чувствах. Он так и не разглядел лица женщины, но решил, что она должна быть очень противной, но на душе стало гораздо спокойнее, когда он узнал, что Лехина жизнь теперь в руках этой мрачной бабы.