Врачебная тайна

Зайцев наблюдал, как Света вялыми руками расстегивает шубу, снимает ее, тянется к вешалке. Он помог повесить, присел на корточки, потянул за шнурки на ее зимних спортивных ботинках.

– Не надо. Я сама, – помотала она головой, но ногу не отдернула и даже уперлась ладонью в его плечо, видимо, сил не было вообще.

– Ты помалкивай, Света. Я разберусь, что надо, что не надо, – проворчал он.

Сунулся на полку за женскими тапочками, снова вспомнил про Любочку. И подумал, что ей они больше не понадобятся. Светке подошли, размер в размер, пускай попользуется, пока он ей новые не купил.

Господи! О чем он думает?! Девочка пришла к нему за помощью, побудет и уйдет, а он…

– Ты голодная? – Он подтолкнул ее к кухне. – Выглядишь не очень, если что.

– Голодная? – Она наморщила лоб, пытаясь вспомнить, когда ела последний раз. – Не помню… Нет, не ела, наверное, ничего… со вчерашнего дня.

– С того самого, как вы с Гариком врача ухайдокали? – проворчал Зайцев и поразился тому, как она глянула на него.

Затравленный зверек, пойманный на месте преступления. Осознавший всю тяжесть содеянного и не надеющийся на помилование.

– Вы догадались, – уронила она подбородок на грудь и всхлипнула. – Я не знаю, что на него нашло?! Не знаю! Мы не собирались никого убивать!

– Конечно, конечно. Ты присаживайся, дорогая.

Вовремя исправился, похвалил себя Зайцев. Чуть не сказал – дорогуша. Прозвучало бы нравоучительно и недоверчиво. А он ей верил. Себя узнать не мог! Себя – циничного, не верящего женским слезам, каждое слово берущего под сомнение, – он себя не узнавал! Он ей верил! Верил ее словам, ее слезам, ее глазам.

– Слушай, Света, – Зайцев выглянул из холодильника. – У меня есть язык заливной.

– Не хочу, – наморщила она носик.

– А яичницу?

– Ну ее, – замотала она головой.

Чем кормить избалованного деньгами и свободой взрослого ребенка, Зайцев не знал. В холодильнике не было пусто, но все как-то для нее не подходило. Пиво было, рыба к нему. Колбаса, сыр, но их даже предлагать боялся. Овощи были, но маринованные по большей части. А салатных листьев, на которых такие вот красотки держат свои точеные фигурки, у него, хоть убей, не было. И огурцов с помидорами не было. Начали уничтожать еще с Кавериным. Он потом в одиночестве добил.

– Даже не знаю. – Он почесал макушку. – Может, сама чего-нибудь посмотришь?

Света послушно поднялась, потеснила его у холодильника. Достала бутылку молока, творог, с полки над раковиной сахар. Навела жиденькой смеси в глубокой тарелке и уселась с ней в уголок, поставив тарелку себе на коленки.

– Ну вот и хорошо, – промямлил Зайцев и снова почесал макушку.

Ему никогда бы в голову не пришло предлагать ей такую еду. Если честно, творог он покупал собаке. Ветеринар советовал. Говорил, пока собака молодая, полезно для укрепления клыков. Он и купил. А Светка вот, получается, ест собачью еду. К слову о собаке: даже морды не высунула из комнаты, услыхав женский голос. А ему, когда он заглянул, кажется, подмигнула. Чудеса какие-то, правда, собачьи…

Потом они пили кофе, сваренный Светой как-то мудрено, не по-зайцевски. Что-то подливала в турку, дула в нее, встряхивала. Снова ставила на огонь. Он ждать устал, но кофе, правда, понравился. Потом их в комнату позвала собака звонким лаем. Они уселись напротив друг друга, заняв мягкие глубокие кресла. И уставились друг на друга, не решаясь начать.

Спасибо Дружищу. Выполз из-под батареи. Подошел, покачиваясь, сначала к Зайцеву, порычал на него осуждающе. Обернулся к Светлане, тявкнул задорно. Надо полагать, предлагал не трусить.

– Славный пес, – кивнула ему Света, почесала Дружище за ухом, глянула на Алексея. – Короче, что мы с Гариком что-то затеваем, вы уже поняли тогда, так?

– Так, – кивнул Зайцев, откровенно любуясь девушкой.

Лицо порозовело, глазки заблестели. Он был тому причиной или Дружище, а может, миска с творогом, пойди разберись. На собаку вообще-то она обращала внимание чаще, чем на него.

– Мы за ними следили.

– За ними? Босов был не один?

– Педиатр нагадил конкретно мне, травматолог…

– Ах, был еще и травматолог! – взорвался Зайцев.

И тут же вспомнил рассказ Каверина. Про бабушку, обивающую порог травматологического кабинета. И вдогонку послал воспоминание о том, как эта бабушка закончила свой жизненный путь. И сделалось сразу тошно от запутанной ситуации, которая может перерасти в нечто ужасное.

Вот ведь уже началось!

– Ну да, травматолог, – Света нагнулась и, подхватив с ковра Дружище, пристроила его себе на коленках. – Травматолог Стукалов Геральд Федорович.

Ну да, ну да, именно это имечко, кажется, называлось Толиком.

– И что наш Геральд?

Зайцев ревниво покосился на Дружище. Тот предательски быстро позабыл руку, его кормящую, и улыбался теперь только Светлане, без конца задирая к ней лохматую мордаху.

– Наш Геральд оставил Игоря без пальцев.

– Игорь это?

– Гарик.

– А-аа, понятно. И как это оставил его без пальцев?