Врачебные тайны. Пороки и недуги великих

Александр Демьяненко (62 года) — актер кино: «Мир входящему» (1961; главная роль — младший лейтенант Ивлев), «Карьера Димы Горина» (1961; главная роль — работник сберкассы Дима Горин), «Порожний рейс» (1963; главная роль — журналист Павел Сироткин), «Сотрудник ЧК» (1964; главная роль — чекист Алексей Михалев), «Государственный преступник» (1965; главная роль — следователь КГБ Андрей Николаевич Поликанов), «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» (1965; главная роль — студент Шурик), «Кавказская пленница» (1967; главная роль — Шурик), «Иван Васильевич меняет профессию» (1973; главная роль — изобретатель Александр Сергеевич Тимофеев, он же Шурик) и др.

Вспоминает жена актера Людмила Акимовна: «Саша практически не жаловался на сердце, иногда говорил: «Что-то давит». И даже когда в 97-м началась стенокардия, отнесся к ней несерьезно: мол, стенокардия сейчас у всех. Я настояла, чтобы мы поехали в кардиоцентр. Он там три недели полежал, стало лучше. Съездили на дачу. А когда вернулись, очень неохотно пошел в актерскую поликлинику, сделали кардиограмму, а там — инфаркт. В это время вся кардиохирургия города на два месяца (июль — август) ушла в отпуск. Они сами были возмущены тем, что их руководство так спланировало им отпуск — коллективно. Оставалось ждать. Была договоренность, что, как только кардиохирургия выйдет из отпуска, Саше сделают операцию. Они начали работать 23 августа (1999 года), но 22-го у Саши случился третий инфаркт, и уже ничего нельзя было сделать…»

Рассказывает падчерица актера А.Неволина: «Папа всячески оттягивал операцию. Он боялся шунтирования. Что будут распиливать грудную клетку электропилой. Мы от него эту деталь скрывали, но он сам узнал от друзей, которые уже через это прошли и сейчас здоровы, работают. Возможно, нам пришлось бы еще долго его уговаривать, но случился инфаркт… Слово «шунтирование» мы при нем не произносили. В свой инфаркт он не верил — даже тогда, когда случился второй. Маме говорил: «Не говори глупости!» Он не хотел обременять нас, близких. Не хотел тратить деньги на собственную операцию. Но мама его все-таки убедила. Но было поздно…»

Как показало вскрытие, к шестидесяти двум годам у Демьяненко практически не осталось живого места на сердце. Такое саморазрушение — удел людей, переживающих все внутри себя.

ВспоминаетМ.Светин: «В последнее время у Саши постоянно давило в груди. Каждая наша встреча начиналась и заканчивалась одним и тем же разговором: я утверждал, что помогут только кардинальные меры. Не понимаю того врача, который выписал таблетки, но не направил Сашу на операцию. Русское «авось» на сей раз подвело. Корю себя, что не взял его за руку, сам не отвел к хирургу…»

Вспоминает отец А.Демьяненко Сергей Петрович Демьяненко: «В последнюю неделю Саша очень часто звонил мне из больницы, несколько раз в день. И все больше говорил на отвлеченные темы: вспоминал детство, юность. Мне кажется, он предвидел свой конец. В его словах чувствовалась ностальгия по Свердловску, по детским и юношеским годам, проведенным здесь. «Очень скучаю по тебе, по городу…» — это последнее, что он произнес по телефону накануне смерти…»

ВспоминаетВ.Минков: «Неделю назад я был у него в больнице на улице Луначарского, мы обсуждали новый проект антрепризный трагикомедия на четырех человек, должны были играть он, Зинаида Шарко, Нина Усатова и Ира Мазуркевич. Он был очень оживлен, он очень ждал пьесы. Когда я уходил, он сказал: «Я вас провожу». Я ответил: «Что вы, лежите». Но он вскочил так бодро, что я удивился: «Что вы делаете в этой больнице? Вам надо играть». Это было ровно неделю назад…»

ВспоминаетЕ.Каменецкий: «У меня печальная участь — я последний, кто видел Сашу живым. В субботу, 21 августа, вечером я был у него в больнице, часов в семь мы расстались, он меня проводил до лифта. И вот он стоит в спортивном костюме «Адидас», мы машем друг другу рукой, двери закрываются. А на другой день около одиннадцати звонит телефон — и крик его жены из больницы…»