Врачеватель-2. Трагедия абсурда. Олигархическая сказка

Как бы не так! Не на того напали! Да и откуда им было знать, этим производителям литературы, что для меня, неповторимого, все остальные по-прежнему продолжали бег на месте. С каким-то необъяснимым творческим ожесточением я приступил к написанию очередного неповторимого шедевра, денно и нощно, буква за буквой, кропая и царапая шариковой ручкой по бумаге. Страница за страницей творилось мною нечто потрясающе-талантливое, но, как потом оказалось, одному лишь мне и понятное. Одним мной по достоинству и оцененное. После прочтения редакторами моего замечательного опуса за номером «два» мне уже не предлагали повторно съездить куда-нибудь к воде и еще раз как следует окунуться. А не предлагали лишь по той простой причине, что никакой иной реакции, кроме настороженных молчаливых взглядов в среде редакторов моего обожаемого издательства, просто не последовало. И лишь спустя неделю до моего очарованного собственной исключительностью сознания отдаленным эхом наконец-то докатилось: «Послушай, парень, здесь явно что-то не таво». Но дабы окончательно понять, что именно не так и как «бороться» с этим пресловутым «не таво», еще потребовалась не одна неделя, пока мое серое вещество маститого писателя не пришло к окончательному и совсем неутешительному выводу: «Все. Это же полная задница! Да и стыдно-то как к тому же». «А что же теперь делать?» – требовали от меня немедленного ответа мои нетерпеливые инстинкты: один инстинкт сохранения лица, а другой и вовсе – самосохранения. Ведь так подумать: с годами-то Pathfinder не станет прибавлять в цене, а дача так и не достроена, но ты-то, дурачок, в отличие от джипа, еще способен, слава богу, хотя бы уж теперь-то ясно осознать, что дерзкая фортуна в этот раз повернулась к тебе именно тем местом, каким и ты когда-то так счастливо приземлился рядом со старушкой на старое, прогнившее, лет десять назад поваленное бревно. Да видно так там и остался, не заметив резкого ускорения тех, кто по твоему желеобразному уразумению продолжал стоять по грудь в трясине. И вот теперь, на пятом-то десятке жизненного пути, тебя, балбеса, можно сравнить разве что с каким-нибудь малоспособным лохматым юношей из «Фабрики звезд», обратно выброшенным в небытие после того, как телезрители на номинации за него не проголосовали. И все чаще и чаще в бурлящей памяти всплывали строки одной моей автобиографической песенки, написанной лет двадцать назад после какого-то очередного и продолжительного распития крепких спиртных напитков:

На прощанье спою благодарность
Своей Маньке, что вывела в свет
Прощелыгу и, в общем, бездарность.
От меня всем горячий привет.

Ну-ну, мой дорогой, всем и вся сострадающий сентиментальный читатель, не смей меня жалеть. Прошу, не надо. Я ведь не настолько плохо отношусь к самому себе, чтобы из-за подобной ерунды нет-нет да и начать подумывать о добровольном переходе из этого феерического, залитого солнцем мира в какой-нибудь иной. Тем более пока никто так и не дал ровным счетом никаких гарантий, что там сплошной благоухающий Эдем. Уверен, что не все так просто, дорогой читатель. Поэтому не бойся за меня. Я, как Скрипченко на трибуне перед депутатами, выстою. Если, конечно, сохраню рассудок. Либо… Либо запою:

Allons enfants de la Patrie,
Le jour de gloire est arrive…

Глава первая

Прочитав вышеизложенное, вам, друзья, нетрудно будет понять, в каком ужасном состоянии духа находилась моя бренная киселеобразная оболочка, пузом кверху расплывшаяся по дивану. Но неожиданно раздался резкий, заставивший вздрогнуть звонок телефона, тем самым оторвав меня от мыслей невеселых.

Честно вам признаюсь, я давно уже был рад любому телефонному звонку, так как количество оных с каждым днем неуклонно сокращалось. Да и этот прозвенел как уже нечто из ряда вон выходящее, как исключение их правил.

– Здравствуйте, – прозвучало в трубке. – Простите, я случайно разговариваю не с автором «Врачевателя»?

– Да, это я, – после короткого молчания, пусть и немного настороженно, но все же с легким налетом ложной скромности, ответило за меня мое неосязаемое эго.

– О, это замечательно, – чему-то сильно обрадовавшись, продолжил разговор вкрадчиво-бархатистый мужской голос. – Скажите, не могли бы мы с вами встретиться завтра в удобном для вас месте? Ну и, само собой, в любое удобное для вас время? Видите ли, мне поручено вам передать, что ваш визит будет щедро оплачен, – после секундной паузы добавили в трубке.

«Ну, вот и приплыли. Как раз только этого-то мне и не хватало», – подумал я, громко вздохнув в чувствительную мембрану телефонного аппарата. Уж слишком вкрадчивым и бархатистым мне показался тембр позвонившего субъекта.