Врачеватель. Универсал

Мое защитное плетение, недавно усовершенствованное, отработало на славу. Ни одна из семи пуль не достигла цели, возникший силовой контур их отклонял. Применил руну сжатия, как только револьвер в руке господина Бергера сухо щелкнул. Мышцы и большинство внутренних органов врага сжались, чем вызвали у него дикую боль во всем теле. Конечно, я потратил приличное количество резерва из источника, но сейчас не до церемоний. Помощник германского посла рухнул на мостовую в подворотне, его бьет судорога, из горла хрипы и стоны вырываются. Говорить что-либо не стал, он меня сейчас не услышит. Ослабил давление на своего противника и когда тот прекратил дергаться и его дыхание выровнялось, произнес:

— Твоя никчемная жизнь зависит от ответов на мои вопросы. Ты это понимаешь?

— Это подло, — ответил мой визави и вытер окровавленные губы.

— А яд на острие шпаги или ядовитые пули считаются благородным деянием? — хмыкнул я. — Мне необходима информация, если все откровенно расскажешь, то, возможно, отпущу.

— Врешь, — криво ухмыльнулся Арнольд. — Ты же врачеватель, господин Воронов, верно?

— Угадал, — спокойно ответил я. — Значит догадываешься, на какие вопросы хочу получить ответы.

— Александр, ты глава клана, ректор университета, благородный человек, так неужели замараешься моим убийством?

— Почему бы и нет? — вопросом на вопрос, ответил я. — На войне все средства хороши. Сам того, не подозревая меня сделали врагом и постарались устранить. Следовало терпеть и предоставлять еще шансы? Не на того нарвался! Говори, с кем сотрудничаешь и что замышляешь. Уверен, провалы тебя разозлили и покушения вновь последуют.

Бергер подполз к стене и оперся на нее. Встать он сейчас не в силах, ноги слабы, а в источнике лишь крохи магии.

— Удивлен, думал ты попытаешься узнать на кого работаю, — криво усмехнулся помощник немецкого посла.

— Думаешь это так важно? Когда у шакала выбиты зубы, то он уже не опасен. Ну, ты собираешься говорить, а то мне ждать надоедает⁈

— Если сдам тех, кто мечтает императора свергнуть, то уйду живой? Дашь слово? — задумчиво произнес мой визави.

— Как тебе могу что-то обещать, если понятия не имею врешь ты или нет, — хмыкнул я.

— Тогда разговор не состоится, — прикрыл Бергер глаза. — Сопротивляться не могу, просто добей и идти по своим делам.

Оборвать эту ниточку, связывающую смутьянов и немецкое посольство? Заманчиво, но тогда отыскать всех вовлеченных окажется нереально. Никогда не любил попавшего в плен врага подвергать пыткам. Однако, тут нет другого выхода. Жаль, что не помог импульс подчинения, Бергер на него никак не отреагировал, в этом плане защита превосходная. Конечно, ее могу сломать, но потребуется время, которого в обрез. Странно, что к нам еще не спешит городовой, свистом призывая патруль на помощь.

— Уверен? — присел я на корточки, перед оппонентом. — Что, если у тебя сейчас откажет левая почка, а потом легкое начнет кусками отслаиваться? Ты же знаешь, кем являюсь, поверь, с врачевателями шутки плохи.

— Ни один целитель себе такого не позволит, — хмыкнул мой собеседник. — Сама магия откажется работать против ближнего своего. Или выгореть собрался?

— Ты забыл один маленький нюанс, — покачал я головой. — К врачам и целителям не имею отношения. У врачевателей другие правила! Хотя, знаешь, если взять военных лекарей, то и тем случается в атаку идти или оборону держать вместе со всеми.

Прекрасно осознаю, что разговора у нас не получится и помощник немецкого посла ничего не скажет даже под пыткой. А вот его магия и связывающие нити с теми или иными исполнителями помогут. Все силы бросил на диагностику остаточных связей господина Бергера. Надеюсь, отыщу какие-нибудь подсказки или вновь предстоит колесить по столичным улицам надеясь на удачу.

— Не дождешься! — выкрикивает мой враг и одновременно бьет воздушным кулаком, а с его кольца в меня летит ледяная стрелка.

Я даже отклоняться не стал, разрешил действовать ящерке, давно рвущейся в бой. Саламандра создала огненную плеть и ею отмахнулась от атаки. Не понял как, но воздушный кулак изменил направление полета, улетел в небо и даже не задел мой щит. Стрелка и вовсе растаяла и капли воды упали на мостовую. Моя огненная стихия на этом не остановилась. Плеть хлестнула по горлу врага, а потом с нее сорвалось несколько искр и ударило в область сердца немецкого подданного.

— Гм, последнее не следовало делать, — мрачно произнес я, невольно приостанавливая дыхание, чтобы не ощущать жженую плоть.