Врачевство духовное. Ответы на вопросы читателей

Покаяние – это нить, протянутая между двух полюсов – скорбью о грехах и надеждой на милосердие Божие. Покаяние – это не приступ мазохизма, когда человек ищет извращенного чувства удовольствия посредством самоистязания, а желание обнаружить свой грех и через осуждение себя и церковную Исповедь освободиться от него. Но покаяние – это также не поспешный оптимизм, когда человек, не задумываясь над грехом, как бы перепрыгивает через него, утешая себя мыслью, что Бог все простит. В таком случае не обличенный грех продолжает гнить в душе человека. Нужно молиться, чтобы Господь открыл нам наши грехи. Можно записывать их, а потом прочитать во время Таинства Исповеди. Во время уныния (которое есть забвение о Промысле Божием, – о том, «яко благ Господь») надо повторять слова молитвы святого Иоанна Златоуста, читаемые перед Причастием: «Ты еси воистину Христос, Сын Бога живаго, пришедый в мир грешныя спасти, от нихже первый есмь аз».

Если священник на Исповеди не читает полностью разрешительную молитву, прощаются ли исповеданные грехи?

Самое главное – разрешительная молитва, которая является формулой Таинства; она начинается словами: «Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатью и щедротами Своего человеколюбия». Если она прочитана, то Таинство совершилось. В некоторых Требниках указана другая разрешительная молитва, но суть остается одна и та же: священник от имени Церкви дает прощение кающимся.

В книге одного современного священника утверждается, что после искренней Исповеди прощаются все грехи, даже не исповедуемые! Разве это действительно так? Но там же говорится о том, что некоторые священники во время разрешительной молитвы говорят только об исповедуемых грехах. Что Вы об этом думаете?

Мы можем быть искренними на Исповеди только по мере самопознания, то есть видеть грехи на определенном уровне. Никакая Исповедь не охватывает греховного состояния человеческой души. Благодать постепенно открывает нам нашу собственную душу и озаряет ее темные глубины, где ползают змеи и скорпионы. Поэтому мне говорить о прощении всех грехов трудно. Однако искренняя Исповедь меняет векторы души. Она свидетельствует, что человек принадлежит не сатане через страсти и любовь к грехам, – а Богу. В этом отношении искренняя Исповедь спасительна. Если человек умрет после чистосердечной Исповеди и Причастия, то есть надежда на спасение. Надо помнить, что грех – это не статика, а динамика. Грех не нечто внешнее, что можно выбросить из души, – и дело с концом; грех живет и действует в нас до Исповеди, во время Исповеди и после Исповеди, то скрываясь в глубинах души, то показываясь наружу. Это – гниющая рана первородного греха, соединенная с нашими личными грехами, привычками и наклонностями. Поэтому борьба с грехом должна продолжаться всю жизнь; поэтому для человека необходимо стараться стяжать непрестанную Иисусову молитву с покаянием, вопреки тем, кто думает, что достаточно молиться Богу только по временам. Что касается неисповеданных грехов, то здесь решает вопрос, по какой причине они не исповеданы. Если от забвения, то они могут быть прощены; если умышленно, они не только не прощаются, но и прощение других грехов, сказанных на Исповеди, становится сомнительным. Наше сердце грязно, и эту грязь особенно ясно видели подвижники. Но Господь принимает желания и стремления и саму борьбу с грехом может наградить как победу.

У меня проблемы с Исповедью. Бог милует, я не совершаю тяжких смертных грехов, я стараюсь осознать свои страсти и их проявления, а они проявляются ежедневно и многократно в помыслах, неприязненном отношении к людям и многом тому подобном. Но ведь каждый помысл я не понесу на Исповедь, приходится говорить и каяться обобщенно, искреннее сокрушение уходит, Исповедь становится формальной. Я часто дома на молитве горько осознаю скверность свою, но на Исповедь это чувство принести не могу. Кроме того, у меня такое ощущение, что, даже если я перечисляю все свои помыслы, я не говорю чего-то самого главного, чего-то, что надо вырвать с корнем, но я не знаю – чего. И чем дальше, тем положение усугубляется. Как быть?

Греховные дела надо исповедовать достаточно подробно, а помыслы – в общем. Покаяние – это личное переживание греха, а Исповедь – Таинство, где священник дает от имени Церкви прощение исповедующемуся. Поэтому Исповедь как бы дополняет и заключает покаяние. Самый главный грех – это тот, с которым нам труднее всего расстаться.

Отче, так получилось, что я знаю то, чего бы не должна знать: один священник нарушил тайну Исповеди (не моей), об этом знают единицы, он продолжает служить, а я не могу считать его священником. Избегаю и буду избегать места, где он может находиться. Беру ли я на душу таким образом грех?