Враг государства

– Что с трупом будем делать? Несчастный случай ведь, – советовался Вольский. – Отдать родне или прямо тут закопаем?

– Он мусульманин, – напомнил Зураб. – Его до захода солнца нужно похоронить. А родни у него тут нет.

– Но второй все видел, – размышлял главарь.

– Не волнуйся, он никому не скажет, – заверил афганец. – В фирме пустим слух, что он уехал домой. А похороним, как положено. Это я беру на себя.

Зураб кому-то позвонил и уехал.

– Что имеем в сухом остатке? – ко всем обращался Вольский. – Угрохали несколько сотен тысяч баксов на оборудование – и все напрасно? А ведь эти денежки тоже могли быть нашими!

Сватко сжался, принимая упрек исключительно на свой счет.

– Скорость проходки очень маленькая, – пояснил он. – Этого никто не мог учесть. Даже алмаз этот бетон не берет! Можно заказать коронки меньшего диаметра, но и в этом случае не будет гарантии, что он станет легче резаться. Я не виноват!

– Сашок, тебя никто не винит, – как можно мягче сказал Вольский. Ему истерики сейчас не нужны. Надо операцию двигать. – Но дело в том, что проходка отверстия была для нас единственным вариантом проникновения на КП. Кстати, предложенным тобой. Не так ли?

Не поднимая головы, Сватко кивнул.

– Может, ты предлагаешь отказаться от этой затеи?! – рыкнул главарь. – А что взамен?

– С такими темпами мы все равно к сроку не успеем, – выдохнул бывший прапорщик. – Я думал попробовать плазменную резку…

– Ну, ну! Продолжай! – занервничал Обухов. – Думал! Думал! И что придумал?

– Отпадает, – еле слышно ответил Сватко. – Вблизи ракеты – это все равно что заправленному бензовозу бочку сваркой латать!

Вольский взбесился еще больше. Он сам видел, какими черепашьими темпами идет сверление, а теперь что – полный абзац? Оставалось два пути, по которым можно пойти. Первый – уговорить Ашрафа отказаться от запуска ракеты и за половину цены подорвать ее прямо в шахте. С технической точки зрения это самое простое решение, но с политической…

Как убедить арабов, что эффект от взрыва «грязной бомбы» с сотнями тонн горючего в огромном мегаполисе будет не менее убедительным, чем запуск ракеты, а может, и более. Но в этом случае на первый план встают три вещи. Поверит ли ему Ашраф во второй раз, не разорвет ли контракт немедленно, потребовав возврата истраченных сумм, и, наконец…

Нет, кажется, третье, о чем могло подуматься – о том, что Вольский говорит о Москве, о России, – ушло на дальний план. Остались лишь первые два пункта. Ну, может, еще один – за провал акции арабы его просто убьют, а Россия пока не входила в планы «Аль-Каиды»!

Второй путь – искать и найти иной, возможно, фантастический способ проникновения на КП, пусть даже перебив охрану «Метро-2» и взорвав здание управления специальных программ! Какая разница – как!

Со стройплощадки убрали лишних людей, оставив только доверенную охрану. Вернулся Зураб. Останки трагически погибшего рабочего подняли на поверхность, упаковали и погрузили в машину. Зураб повез тело для передачи землякам. Соблюдая обычаи, погибшего похоронят до того, как солнечный диск скроется за горизонтом.

Где – неизвестно. Скорее всего на какой-нибудь безвестной стройке.

Голубые слои сигаретного дыма перламутрились, нанизываясь на острый луч света. Глубокое молчание не нарушалось ни единым словом. Террористы искали выход из сложного положения.

Кажется, все уже издумали-передумали, а все равно – тупик. Все равно бетонная преграда поперек дороги. Безысходность, безвыходность. Только арабам этого не объяснишь – охотников найдется мало. Да и слушать они не станут. Даже по понятиям – за слово отвечать надо. Тем более – задаток взяли немалый.

Когда уперлись в каменную стену, у Вольского лопнуло терпение.

– Все, я сказал! Если ничего сделать нельзя – мы захватим «Метро-2»! – сказал он, как по рельсе железкой ударил. Обухов и Сватко пришибленно молчали, соображая, что это – верная смерть.

Сватко лучше других представлял гибельность «лобовой атаки». Он знал схему охраны спецсооружений и на сто процентов был уверен в том, что нападающие не только не проникнут в тоннель, но даже не приблизятся к нему. Нападающие будут схвачены или убиты еще наверху, в зоне инженерных систем защиты.

Предложенный Вольским план – путь в никуда. Неужели ему выпало по нему пройти?

Это был еще один знак судьбы, которая давала Сватко последний шанс остановиться. Но бывший прапорщик не понял этого и несся к пропасти без оглядки.

Видимо, в подобные критические моменты загнанная в угол человеческая психика начинает работать с удвоенной производительностью, демонстрируя неисчерпаемость мозговых ресурсов. Бывший прапорщик КГБ находился именно в таком пограничном состоянии. И тут, как всегда это бывает, внезапно, Сватко вдруг вспомнил еще один короткий эпизод службы под землей. Проходя однажды по тоннелю, он увидел странную решетку в полу. Поинтересовался у мужиков, что это такое…

«Это же шанс!!! Вот что это такое!!!» – фугасом рвануло в голове.

Вспомнив, Сватко ожил и, ко всеобщему удивлению, бодро и по-деловому заявил:

– Есть еще путь!