Враг империи

Их поддержали хриплые низкие голоса Добба и Зарайи. Воины пели вчетвером, глядя куда—то вдаль, прощаясь со своими друзьями, отдавая им последние почести и словно говоря смерти: «Мы готовы быть следующими». Я не знал слов этой песни, просто стоял и слушал, и передо мной были лица тех, кто остался на этой бесконечно длинной дороге через Зеленое сердце. Флиннел, смешливый белокурый гигант. Он любил хорошую солоноватую шутку и разухабистое веселье. Я надеялся, что в Счастливых долинах для него найдется подходящая компания. Сайм, лицо которого было почти всегда нахмурено, он тревожился о своей больной матери. Больше ей не обнять сына. Давин с его крестьянской рассудительностью и забавной хозяйственностью. Он мечтал, вернувшись в родную деревню, стать мельником. Как его отец, как дед. Все Хролы были мельниками. Давин уже не станет… Бил, жилистый, выносливый, хитрый и умный. Любитель прекрасного пола. Сколько же девушек будут плакать по тебе… В горле стоял неподатливый ком, не желавший растворяться даже в старке. А поминальная песня летела над неприветливыми джунглями, наперекор всему говорила: ястребы не сдаются.

Не старость в могилу тебя сведет,

Не смертный недуг сразит.

Солдата Слепая невеста ждет

Лишь там, где сраженье кипит.

Ты сам избрал судьбу свою,

Сладка она или горька –

Тебе сияет она в бою

На острие клинка.

Не будет пышных тебе похорон,

Не скажут долгих речей.

Летит над тобой поминальный звон

Скрещенных в драке мечей.

А после – пламя тебя заберет,

Оставив лишь пепел и дым.

Кто не был с нами, тот не поймет,

Легко ль умирать молодым.

Пожить бы еще, да вышел срок,

И ты подошел к черте.

Два слова – жизни твоей итог,

Два слова на серой плите^*.

Коль живы останемся, мы отомстим.

Прощай, и до встречи, друг.

Настал для тебя конец пути,

Где ждет тебя мрак, или Луг.

Пройдет секунда, час или год,

Иль тысячи лет пролетят.

Когда война тебя позовет –

Ты снова вернешься, солдат.

И ястреб гордый взмахнет крылом,

Глядя на мир с высоты.

Кто знает, быть может, сегодня в нем

Опять возродишься ты…

Замерли последние звуки песни, и я вдруг подумал: хотя бы один из нас должен вернуться из Зеленого сердца, чтобы начертать на сером граните имена погибших. И все, что могу я сделать в память ребят – постараться, чтобы смерть их не была напрасной. Выполнить миссию, ради успеха которой уже столько воинов сложили головы.

– Так пойдем, лейтенант, и посмотрим, наконец, что ж это там за твари такие сидят, за этими клятыми белокаменными стенами, – сказал Добб, словно отвечая на мои мысли.

Мы зашагали к крепости. По дороге я думал о демоне, который во время пения вскочил на мое плечо. Казалось, он искренне скорбел о Флиннеле и Сайме. Еще меня удивило, что он пытался отомстить за капралов. Раньше гибель воинов не вызывала в нем подобных чувств.

– Хоть я прежде всего и демон, – заявил Артфаал, уловивший мою мысль, – но когда—то был дворянином. И умею ценить по—настоящему красивую смерть. Они были людьми чести, ваши капралы. К тому же, как фехтовали! Ах, как они фехтовали… Пожалуй, тут с вами снова человеком станешь…

Я молчаливо одобрил слова лорда Феррли. А вот поведение Дрианна, напротив, настораживало. По его мрачному лицу ничего нельзя было прочесть. Но мне показалось, что, слушая поминальную песню, маг испытывал какой—то странный душевный подъем. Он будто наслаждался витающим в воздухе горем.

– Я не знаю, что со мной, Рик, – донеслась до меня его мыслеречь. – Когда мы поминали капралов, я ощутил прилив сил. Я сожалел об их смерти, правда. Но одновременно мне стало хорошо, как будто… как будто я насытился.

– Юноша питается негативной энергией, – резюмировал Артфаал. – Представляю, насколько он станет сильнее, наблюдая воочию чью—нибудь смерть.

Я был поражен признанием Дрианна. Что ж теперь получается? Он будет радоваться гибели собственных товарищей? А быть может, недополучив энергии, попытается сам расправиться с нами? Мысль мага была как укоряющий вздох:

– Зачем вы так, Рик? Ведь я ни в чем не виноват…

– Присматривайте за ним, барон, – невозмутимо порекомендовал лорд Феррли. – Мальчик и вправду невиновен. Однако… – демон замолчал, вперившись горящим взглядом в громаду, возносившуюся над нашими головами. – Впечатляет, – признал он.

Крепостные стены, вздымающиеся к небу, действительно поражали своей высотой и неправдоподобной, идеальной белизной. Гладкий, отполированный прикосновением веков, сияющий чистотой камень, напоминающий мрамор, только без прожилок и пятнышек. Высота стен была не меньше чем полфихта.

– А где тут вход—то? – спросил мастер Триммлер, вдоволь налюбовавшись на глухую поверхность.