Враг Империи

Ким аккуратно развернул взятый в таксофонной кабинке сверток, в нем лежал тяжелый охотничий нож в потертых кожаных ножнах. Хорошее оружие, надежное. Вытянув клинок из ножен, Ким осторожно провел пальцем по лезвию. Этот нож принадлежал телохранителю сэра Векслера, сам телохранитель отлеживался после подстроенной даргами драки. Оружие выкрали из его квартиры час назад, в свое время оно будет возвращено владельцу. Об этом позаботятся, самое главное сейчас — сделать свою часть работы.

К левому предплечью Кима были прикреплены кожаные ремешки. Затянув их на ножнах, Ким прошелся по комнате — нормально, нож в рукаве совершенно незаметен. Снова посмотрел на часы. Десять часов четырнадцать минут. Теперь надо ждать.

Ждать пришлось довольно долго. Пошла тридцать пятая минута, когда в дверь коротко стукнули три раза. Пора.

В коридоре уже никого не было. Шагая по мягкой дорожке, Ким думал о том, что будет, если Томас Мер-вилл изменит своей привычке.

На семнадцатый этаж он поднимался на лифте, вместе с ним ехала симпатичная горничная. Это оказалось очень кстати — Ким мило улыбнулся, горничная улыбнулась в ответ. На одиннадцатом этаже она вышла. Великолепно — теперь, если девушку кто-нибудь спросит, а спросят ее обязательно, она непременно вспомнит высокого уборщика с усиками и родинкой на подбородке. И при случае без проблем опознает в нем телохранителя сэра Векслера.

Семнадцатый этаж. Чем хороша маскировка под уборщика, так это тем, что на тебя совершенно не обращают внимания. Уборщик — это просто часть интерьера, не более. Он двигается, говорит, оказывает при случае какие-то услуги. И тем не менее его никогда не замечают. Говорят, когда-то на Земле, в давние-давние времена, богатые сановники — или как их там называли — подобным образом относились к своим рабам. Раб был вещью, и отношение к нему было таким же. На глазах у рабов эти сановники развлекались со своими подругами, не испытывая и тени смущения. Да и какое тут может быть смущение — кого интересует, что чувствует вещь?

Музыку Ким услышал еще в лифте, она стала громче, когда лифт остановился на семнадцатом этаже. Открылись двери, Ким уверенно шагнул вперед, без проблем миновав стоявших у дверей лифта охранников. Даже не взглянули на него. Оно и понятно…

Здесь было довольно людно. Гости уже собирались в банкетном зале, оттуда же доносилась и музыка. Впрочем, ужинать Ким не собирался, поэтому повернул направо — туда, где сейчас должен был находиться Мервилл.

Каждый человек имеет свои слабости. Слабостью сэра Мервилла был бильярд. Поэтому, услышав доносившийся из бильярдной стук шаров, Ким сжал зубы — уже совсем скоро…

В бильярдную он вошел через пару минут, вооружившись взятым в стенном шкафу сайквошем, небольшим аппаратом для мытья полов. Его появление в бильярдной никого не встревожило, лишь некоторые из игравших за тремя столами господ удостоили Кима взглядом. Мервилл был здесь, он играл за крайним столом с высоким пожилым джентльменом. Почтительно склонив голову, Ким прошел к комнате для курения. На Карре табак приравнивался к легким наркотикам, его употребление не запрещалось, но считалось довольно вульгарным делом. Именно поэтому Ким был уверен, что комната для курения пуста. Так и оказалось. Прикрыв за собой дверь, Ким опустил на пол сайквош. Он ему больше не нужен, а отпечатки пальцев бедного Рональда, телохранителя сэра Векслера, станут еще одной уликой, хотя и косвенной. Косвенной, потому что их ничего не стоит подделать. Все тот же гримерный пластик плюс пять минут лазерной гравировки — и вот уже его, Кима, руки оставляют чужие отпечатки.

В комнате для курения было очень тихо, Ким отчетливо чувствовал, как бьется его сердце. Да, ему уже не раз приходилось убивать, но раньше это происходило совсем по-другому. Либо это была работа, либо он защищался, спасая свою жизнь. И вот впервые он пришел для того, чтобы сознательно и обдуманно отнять чужую. Жизнь человека, который лично ему, Киму, ничего не сделал, о котором неделю назад он вообще ничего не знал. Да, за Мервиллом числилось множество грехов, во время подготовки к операции Кима познакомили с подробным досье на этого деятеля. Мерзкий человечишко, на его совести как минимум несколько загубленных жизней. Все это так, но почему он, Ким, должен решать, кому жить, а кому умереть? По какому праву? И ведь нельзя уже ничего изменить, не получится. Мервилл все равно умрет. И все, что остается Киму, — это хорошо выполнить свою работу. Сейчас Мервилл играет в бильярд, но не пройдет и нескольких минут, как на его линком придет звонок. Деловой звонок, очень важный, а Мервилл не любит обсуждать собственные дела при посторонних. Извинившись, он выйдет сюда, в эту комнату. И здесь найдет свою смерть.

Ким вынул из рукава нож, крепко сжал его. Рука дрожала. Это плохо, Сайрус говорил о том, что страха не должно быть. Страх мешает, парализует, заставляет совершать ошибки. Надо расслабиться и успокоиться.