Враг изначальный

Пробуждение было резким и тревожным. Вздрогнув всем телом, Даниэль Соловьев, известный среди узкого круга сотрудников службы безопасности под шутливым прозвищем мистер Бонд, а среди друзей и близких под прозвищем Дэн, открыл глаза. В первый миг показалось, что он в каком-то склепе, вокруг тишина, все, что дальше вытянутой руки тонет в полумраке. Где он? Что с ним? Перед расцветом приснился кошмар, совсем как до памятного поединка с волфом в пещере Джина, тогда они поражали абсолютной реальностью и, проснувшись, он помнил все зловещие подробности. От одной мысли, что это может повториться, внутренности смерзались в лед. А сейчас осталось зыбкое убеждение, что снилось нечто невыразимо страшное, но что именно, он не помнил: то ли за ним кто-то гнался, то ли наоборот он. Словом, совсем не то. Опершись о локоть, Дэн приподнялся. Сердце колотилось о ребра, словно бешенное. Несколько мгновений с недоумением осматривался. Сквозь зыбкий и угрюмый полумрак на стене проступила голографическая фотография: он с Марией на свадебной церемонии, на половине постели жены ворох собственноручно ею расшитых подушечек. После замужества прошло пять лет, но внешне она ничуть не изменилась: посвящала все время мужу, а остатки забирали фитнес и дорогие косметические процедуры – она делала все, чтобы оставаться вечно молодой. Дэн облегченно выдохнул, он дома в собственной спальне. Просто сон, всего лишь плохой сон. Упав на подушку, зажмурил глаза.

– Домовой, – произнес хриплым после сна голосом, – Снять затенение с окон спальни и раскрыть их.

Иногда ему казалось, что вся жизнь, все что он прожил и пережил, все потери и приобретения – это сон, морок, а он все еще тонет в стылых водах Москва-реки конца двадцатого века и все только привиделось умирающему мозгу. И тогда хотелось, забившись в какую-нибудь дыру, кататься от стены к стене, и выть от ужаса. Но в его душе было нечто даже не от советского офицера, а от того, старорежимного, царского, для которого: жизнь – Отечеству, честь – никому, и он не мог позволить себе позорной истерики.

Вместе с шумом транспорта и отдаленным гомоном голосов сквозь плотно закрытые веки брызнул свет, напоенный свежестью прохладный ветерок ласковой ладошкой коснулся лица. Осторожно открыл глаза. Наборный пол из натурального дерева, изящные стулья на витых ножках – копии настоящих из восемнадцатого века, низенький столик в углу, инструктированный искусственными камнями, блестит лаком резной секретер со статуэтками. Словом, все дорого и жутко модно, но он мог позволить себе потакать маленьким капризам своей ненаглядной Машеньки.

– Исполнено, – тихо прошелестел, казалось, ниоткуда механический голос.

Любимец жены тедибери по кличке Василий, свернувшись в углу мохнатым клубком, пристально смотрел круглыми, без век, глазищами на человека. Увидев, что тот проснулся, демонстративно фыркнул, карикатурно похожие на человеческие черты «лица» искривились – Дэна он недолюбливал. Поднявшись, косолапой походкой маленького медвежонка вышел через услужливо распахнутую домашним компьютером дверь. Нашли тедибери случайно, на заурядной планетке в созвездии Тельца. Зверьки, похожие скорее не на миниатюрных медвежат, а на коал, сами вышли навстречу космонавтам-исследователям и, за время пребывания экспедиции на планете, милые и чистоплотные зверьки, к тому же страшно обаятельные, покорили человеческие сердца и люди взяли с собой, на Землю несколько тедибери (от английского teddy bear – медвежонок). Мода на их содержание в качестве домашних питомцев распространилась со скоростью молнии, тедибери тысячами вывозили с родной планеты на Землю. Вот м Мария была от своего любимца без ума, Дэну пришлось выложить немалую сумму и уже полгода как Василий стал членом семьи и, как он подозревал, самым любимым.

– Дорогой, – услышал приглушенный закрытыми дверьми голос жены, кажется из кухни, – Вставай, лежебока! Опять проспишь и будешь бегать по квартире как угорелый!

– Сейчас, дорогая, уже встаю!

Небрежно откинутое одеяло полетело в сторону, ступни коснулись прохлады пола. Он шагнул к стене, пальцы коснулись сенсорного замка, широкие панели разъехались в стороны, открывая встроенный шкаф, одеяло и подушки полетели вовнутрь.

Привычно нащупал сенсор на спинке кровати, нажал, бесшумно сложившись, она исчезла в стене. Дверь в коридор с легким шипением распахнулась.

Продолжая вытирать полотенцем, влажный после старомодного душа «ежик» волос, неторопливо поднялся по зигзагообразной лестнице на второй этаж, зашел в столовую.