Враг Короны

На следующий день после возвращения из столицы «земельный граф» и ученый, взяв с собой дюжину крепких ребят с лопатами, отправились в Дол-джмеонский лес. Граф уверенно вышел к небольшому холму на поляне и велел крестьянам его раскапывать. Сам же устроился поблизости, закурил трубку и стал наблюдать. Едва лопата одного из землекопов обо что-то звякнула, Кен-Нецци вскочил, отбросил трубку, велел всем прекратить работу. После чего он отправил всех землекопов в замок, наказав вернуться обратно с ящиками и коробками из чулана. Сам же граф вместе с ученым остался на той поляне.

Когда землекопы вернулись с ящиками, им было велено ящики вскрыть и убираться обратно. Землекопы, понятное дело, изнывали от любопытства и, отвлекаясь от вскрытия ящиков, тянули головы и вглядывались в раскоп. Тем более, раскоп увеличился — видимо, в их отсутствие граф с ученым взяли в белы рученьки лопаты и в кои-то веки испробовали на себе физический труд. Но землекопам мало что удалось увидеть. Один утверждает, что углядел « внутреземли бегущую по кругу и всю горящую змейку», другому привиделось переплетение железных штырей и присыпанные землей шары, а третий сумел увидеть аж «как изнутри наползает большая носатая животина». Короче говоря, все, что они потом насообщали, в итоге сводится к одному-единственному слову — несуразица.

Потом землекопы, как им велели, ушли. В эту ночь никто в замке не спал. Как тут уснешь? Хозяин, считай, один в лесу, случится может что угодно, вроде бы надо ехать оберегать его, но он не велел никому даже приближаться к Долджмеонскому лесу. А когда вернется, хозяин не сказал. Вот и приходится не спать, а дожидаться возвращения.

В самый разгар ночи вдруг вдали, в той стороне, где находился упомянутый лес, рвануло вверх ослепительно яркое пламя оранжевого цвета, осветив всю округу. Правда, все в один голос уверяли, что никаких звуков с той стороны не долетало.

Понятно, что вся мужская половина замка похватала оружие, подвернувшееся под руку, вскочила на коней и помчала к хозяину на выручку. На поляне, на месте холма зияла воронка диаметром в сорок шагов, на дне которой колыхалось оранжевое пламя. Вскоре, впрочем, погасшее. Ни «земельного графа» Кен-Нецци, ни ученого нигде не было. Забегая вперед, скажу, что их так и не отыскали, равно как и их останков. Какие-то отчаянные смельчаки в ту ночь, со стражу поколебавшись, спустились на дно воронки. К их удивлению, воронка оказалась совсем неглубокой, и на дне не удалось отыскать ровным счетом ничего любопытного, разве что ровную, словно утрамбованную землю.

Со временем история забылась, в первую очередь потому, что наследников графа не очень-то и заботило, что да отчего. Слишком велика была их радость по поводу нежданно привалившего счастья, чтобы думать о чем-то еще.

Но вот что любопытно: племянник Кен-Нецци оставил после себя мемуары, больше, правда, похожие на кулинарную книгу, чем на воспоминания. Между советом, как правильно нафаршировать баклажаны, и сделать капустный салат по-армадерейски, племянник рассказал такую историю. Он заезжал к своему дяде как раз в те дни, когда тот не вылезал из библиотеки. Впрочем, ради племянника Кен-Нецци все же оставил ненадолго общество книг. Посидели в гостиной, испили вина, и в конце их разговора Кен-Нецци вдруг стал, как пишет племянник, таинственно намекать, что вскоре их род может невиданно возвыситься, стать более могущественным, чем королевская династия. Потому что, де, король ходит лишь по одной земле, а мы будем ходить по двум. И для второй земли мы будем брать, что родит только первая, а для первой — от второй. И таким образом станем нужнее любых королей. Племянник решил, что дядя слишком переутомился от такого непривычного для него занятия, как чтение, и поспешил уехать из замка. Больше он дядю не видел. Между прочим, место, где Кен-Нецци и ученый-энциклопедист Дол-Бати проводили раскопки и какие-то опыты, хорошо известно. Воронка, разумеется, сохранилась, хотя и изрядно заросла. Вот такая история. На мой непрофессиональный взгляд, вполне экранизуемая. Кое-что домыслить, кое-что присочинить, приплести трагическую любовь и мага Визари — и выйдет преотличнейшая лента, обреченая на успех.

Ректор Пер-Дигостан промочил горло, отхлебнув остывший иджиго, затем выколотил трубку и принялся набивать ее по новой.

— Между прочим, — раскурив трубку, продолжил ректор, — секта Ожидающих, о которой говорил мой коллега,мне тоже известна. Перебивать я не стал, хотя могу дополнить его рассказ одной красочной подробностью, которая, вероятно, пригодиться будущей ленте. Коллегазавершил свое повествование на том, что сообщил об исполнении пророчества в этом году. Но почему именно в этом году, а не в каком-то другом, коллегатак и не сказал. Может быть, он просто забыл сообщить ответ, тогда я с удовольствием умолкну и предоставлю ему возможность закончить рассказ.

Момент своего маленького триумфа ректор отложил напоследок и сейчас явно наслаждался замешательством молодого человека.