Враг моего отца хочет меня

Молчу. Выдерживаю его уничтожающую близость и острое жжение на затылке, едва не рассыпаясь по крупицам. Но отводить глаза и прятаться больше не буду. Позволю ему запугать себя, и от меня точно ничего не останется. А главное, это принесет боль моему отцу. Я не должна давать им повод сделать родителя слабым.

– Я перенервничала, извините, могу я поесть? – наконец хриплю я шепотом, позволяя своим большим глазам достучаться до его железной души, но, не увидев и толики трещины милосердия в его льдах, сглатываю деревянным ком засухи.

Мужчина еще несколько секунд пристально наблюдает за мной, будто думает, как ему поступить, однако вскоре отпускает волосы и произносит, все еще нависая мрачной тенью:

– Открой рот.

Я немного ошарашена его командой, поэтому несколько долгих секунд лишь моргаю широко распахнутыми глазами, мечтая, что прямо сейчас потолок рассечет молния и испепелит это бездушное чудовище. Превратит в горстку пепла, которую я оставлю под своей ногой… Но, как бы это ни было печально, скорее всего, эта участь ожидает меня, ведь его взгляд прекрасно имитирует безжалостные молнии, поражающие меня в самую душу. Рот сам по себе раскрывается, пока я, не взирая ни на что, изучаю нависающего надо мной Беса. Наверное, радуюсь тому, что глаза привыкли к свету, и я могу в полной мере использовать их. Глупо испытывать интерес к своему похитителю, но из-за недостатка какого-либо другого общества невольно рассматриваю его.

Мужчина в том же черном длинном пальто, только сегодня оно расстегнуто, а его руки убраны в карманы брюк. Так полы распахнуты еще больше, что позволяет мне свободно скользнуть взглядом по плотно облегающему крепкое мужское тело бадлону в цвет пальто. Ткань доходит до самого горла, заканчиваясь практически у подбородка. Уверена, и душа у него как непроглядная тьма, которой за последние несколько суток стало слишком много в моей жизни. Внезапно я с испугом замечаю, как Бес что-то достает из кармана и пальцами свободной руки подцепляет меня за подбородок.

– Мне повторить? – сверху гремит строгий голос, и я бросаю на него взгляд исподлобья, чтобы придать себе хоть малейшую значимость. Естественно, моя реакция не нравится мужчине, и тогда его пальцы причиняют мне новую порцию боли, после чего я быстро качаю головой и неуверенно открываю рот шире. Бес вынимает шпатель из какой-то колбы и неаккуратно проводит им по внутренним сторонам моих щек, невольно вызывая у меня рвотный рефлекс, вместо которого выходит лишь надрывной кашель. Желудок пуст, а горло переживает времена засухи и кажется, кашель раздирает слизистую до крови.

– Теперь можешь поесть, – равнодушно бросает он и, закрыв колбу, убирает ее обратно в карман пальто.

Пошел ты! Пошел ты! Пошел ты! Хочется заорать ему прямо в лицо, но у меня нет сил ни на крик, ни на возможность приблизиться к его лицу.

Несмотря на колючую злость под кожей и желание рвать и метать за такое отношение к себе, мои дрожащие руки едва помогают удерживать слабое тело в полусидячем положении.

Слабая тряпка.

Хотя, с другой стороны, сейчас эта слабость только мне на пользу. Если бы мой язык работал в привычном режиме, то есть быстрее мозга, наверняка меня бы уже вернули отцу по кусочкам. От подобной мысли внутри все сжимается…

– Это что, соскоб для анализа? – выходит сипло, и мне приходится прочистить горло, что причиняет дискомфорт. – Зачем вы это сделали?

– Не хочу ничего подцепить, когда твой рот будет занят более полезным делом, – мужчина говорит это таким обыденным тоном, что каждая клеточка во мне готова воспротивиться. Ведь я прекрасно понимаю, в какую сторону клонит этот подонок… Но моя беспомощная ярость и мысли улетучиваются, когда на кровати появляется бутылка воды и коробка с китайскими иероглифами, в таких обычно бывает вкусная и ароматная лапша.

И пусть я покажусь уязвимой, но позволяю голодной слюне затопить пустой желудок, когда аромат теплой еды затуманивает мой мозг. Даже мираж члена Беса в моем рту не помогает затмить ярое желание наброситься на жалкую подачку от своего похитителя. Господи, я такая голодная, что в животе все болезненно посасывает и урчит… чувствую себя самым настоящим животным, которому бросили окровавленный кусок мяса, и все инстинкты подавляют любую возможность сопротивляться этому.

Сглотнув вязкую слюну, я принимаю попытку оторвать руки от матраса и приблизиться к еде, но тут же, пошатнувшись, упираюсь ими в кровать.

Зажмуриваюсь до белых мушек перед глазами, чертово головокружение. Чертовы оковы. Чертова жизнь!

Делаю глубокий вдох, как вдруг мрачная тень, стоявшая надо мной, двигается и снова позволяет ощутить сладкую свободу, когда Бес снимает наручники, с бряканьем приземляющиеся рядом.

Не собираясь его благодарить, с трудом усаживаюсь, скрещивая ноги по-турецки, и беру дрожащими пальцами палочки, торчащие из коробки, однако запястья настолько затекли, что кажется, руки совершенно меня не слушаются.