Враг моего сердца

Разошлись они по своим горницам уже как стемнело. Притихла челядь в тереме, нежно застрекотали сверчки во дворе. И их пение так и струилось в окно, заполняло всю хоромину. Леден с трудом разделся, вспомнив первый раз за весь день о своём недуге. Да так и лёг спать – в исподнем одном, потому как натягивать вновь рубаху оказалось выше его сил. И лишь перед тем, как заснул, вспыхнула в памяти просьба Вышемилы прийти к ней сегодня. Он только вяло подумал о том, что боярышня, верно, осерчает, да уже, признаться, всё равно было.

Нынче обошлось без скверных сновидений. А вот вставать оказалось тяжко. Леден, едва сумев сесть на лавке, понял вдруг так отчётливо, что аж перед глазами засияло: коли и дальше тянуть эту лямку будет, Эрвару всё ж придётся торжествовать над его смертью. Продирал по спине озноб, хоть Леден не мёрз почти никогда, ломило все мышцы, будто тяжести давеча таскал немеряные.

К счастью, скоро прибежал Брашко – и застал его на том же месте, где он и остался, размышляя, как бы с него сдвинуться.

– Может, лекарку позвать снова? – спросил он осторожно, проходя дальше в хоромину.

Леден молча покивал, крепко сомневаясь, что лекарка ему поможет. Даже самая умелая. Как понял он, что с его ранами неладное творится, так звал уже – от её припарок и примочек толку вовсе не было. Но пусть Брашко займётся делом – будет меньше перед глазами мелькать.

Отрок помог умыться, принёс из поварни поутренничать и быстро сбежал, даже ветер за собой поднял как будто. Леден есть не стал – не хотелось. Медленно он размял мышцы, ещё не покидая опочивальни, чтобы уж на глаза всем выйти, как ни в чём не бывало. Но не успел.

Тихо скрипнула дверь – надо бы смазать. Леден повернулся, ожидая посланного за лекаркой Брашко. Но так и вдохнуть забыл, как увидел Елицу. Она задержалась в проходе, словно задумалась на миг, не стоит ли тут же уйти, поправила просто накинутый на голову, схваченный на лбу лентой платок, нерешительно озираясь. Мелькнуло за её спиной любопытное лицо отрока – да и пропало. Ишь ты, хитрый какой: не хочет, чтобы влетело по горячему-то следу. Уж меньше всего хотелось, чтобы княжна прознала о том, что с ним творится.

– Совсем плохо тебе? – Елица всё же ступила внутрь, затворяя дверь. – Мне Брашко сказал…

– Переживу, – огрызнулся Леден, сам от себя не ожидая такой грубости.

– Так ты за лекаркой его посылал, кажется, – улыбнулась девушка вдруг. – Так просто её не зовут. А уж тем паче такие, как ты.

Леден встал с лавки, намереваясь княжну выпроводить. Ещё не хватало её жалость выслушивать. Но Елица вдруг за ворот рубахи его поймала, как подошёл. Развязала быстро и оттянула в сторону, оголяя плечо. Он дёрнулся прочь, но коснулись саднящего рубца тёплые пальцы девушки – и шевелиться сразу расхотелось – теперь век бы так стоять.

– Снимай, – велела княжна.

Совсем не тот отклик нашло столь короткое слово в мыслях. Леден усмехнулся даже невольно, но княженка того и не заметила. Он скинул рубаху и сел обратно на лавку, повинуясь твёрдому взмаху тонкой женской руки. Елица плавно опустилась рядом, пряча глаза, словно боясь даже посмотреть на него, и принялась разглядывать след от стрелы, осторожно на него надавливая. И хоть отдавались её прикосновения ощутимой болью, а по хребту будто мурашки побежали, и потеплело где-то под рёбрами.

– Странно, – пробормотала княжна, почти уже тыкаясь носом в его плечо. – Что же им мешает зажить? Заражения крови нет. И воспаления, кажется, тоже.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг она вскрикнула тихо, отнимая руку, посмотрела на ладонь свою – а губы её вмиг побледнели едва не до синевы.

– Что случилось?

Леден схватил её запястье, заглядывая в лицо – и увидел в глазах то самое выражение, что было, когда душил её после сна скверного. И выглядела она сейчас такой беспомощной и растерянной. Такой открытой – хоть всю её забирай. Неведомо какому порыву повинуясь, он провёл другой ладонью по изгибу девичьей шеи, ощущая, как нагревается кожа от соприкосновения с ней. Сбилось дыхание, затуманило голову – словно хлынуло внутрь что-то давно забытое, но такое необходимое, без чего жизнь – не жизнь, а лишь текущие друг за другом дни.

Елица задышала часто, откинулась назад, упираясь рукой в лавку позади себя. А Леден обвёл большим пальцем плавную линию её подбородка, видя, как будто морозной мглой подёргиваются её всегда ясные, тёпло-зелёные, что листья осоки, глаза. Склонился к ней, почти содрогаясь от страшного желания коснуться её приоткрытых губ своими.

И казалось, застыло время, не двинется больше никуда, а прошло-то всего мгновение – и княжна отстранилась от его руки.

– Что это было?.. Почему так… – Леден сглотнул, шало моргая – будто морок с тела сошёл.

Он осёкся, когда Елица схватила его за локоть и вскинула вверх, открывая раненый бок. Словно ничего только что не случилось.

– Что было… То же, что и в тот день, когда сон тебе плохой приснился, а я разбудить тебя попыталась, – ответила она спокойно.