Враг моего врага. Том 3

– Ну тебя к червям, Гржельчик. Забирай, раз так нужна.

Все равно после прекрасной Хеленны эта квелая мышь ему – расстройство одно. Убьет еще с досады. Пусть живет с Гржельчиком, хоть ему радость будет. Как же землянина повело от этой бабы! Никогда не угадаешь, на что сердце отзовется.

Частотный преобразователь, висящий на ухе, раздражал Захара. Он и телефон так никогда не носил: мешало. Но как еще общаться с собственными рабочими? Он мог бы своей абсолютной властью на этом континенте, утратившем юрисдикцию, приказать надеть гарнитуры мересанцам. Мог бы, ничего сложного. А совесть не позволяла. Дурацкое чувство. Откуда оно только взялось у человека, который полжизни провел на работе, где оно, по всем статьям, должно было давно атрофироваться? Кризисный управляющий – это не благодушный директор цветочного магазина. Ему всегда приходилось решать проблемы, которые не смогли решить штатные руководители, решать жестко, подчас на грани закона. Бунты, повальная наркомания, нерентабельность из-за низкой производительности труда или из-за глупости администрации, аварии, экологические катастрофы, разъяренное население, сатанисты… Чего только не было в биографии, и не упомнишь. Налаживание добычи и производства в местах, куда не всякого рабочего заманит высокая зарплата, начиная от полярных областей Земли, продолжая лунными кратерами и марсианскими горами и заканчивая Нлакисом. Он убивал – не своими руками, но какая разница? По его приказу был убит не один десяток людей, и лишь меньшинство из них являлись инопланетянами. Несколько десятков рабочих он оставил умирать на Нлакисе, и ничего. Было сожаление, была мысль о том, что стоило, как минимум, убить их самим и быстро – увы, времени не хватало, счет шел на минуты. Но совесть не мучила. Не получилось, так не получилось.

А теперь вот он таскал гарнитуру, потому что ему было неловко вынуждать рабочих делать это ради его удобства.

Зашла, шаркая подошвами, бабка Вилтинь, поставила на стол томатный сок и тарелку с пирожками. Аккуратная худая старушка с девичьим именем, очки на носу, седые волосы собраны гребнями во что-то компактное на затылке. Ну куда ей гарнитуру вешать? На слуховой аппарат? Вилтинь прибилась к руднику в первые дни. Пришла погреться по тонкому еще снегу, в одном рваном халате. И не ушла потом. Говорила, что Захар напоминает ей внука. Чем он, интересно, может напоминать мересанца? О внуке он не расспрашивал – к чему бередить? Выдал ей очки и два новых халата – не Бог весть что, рабочая одежда для технички, но мересанская бабуля была от них в восторге. Она научилась варить кофе и делать горячие бутерброды. Но электроплиткой и микроволновкой пользоваться отказывалась, притащила откуда-то газовую горелку. И регулярно потчевала его чем-нибудь своим, мересанским. Пирожки вот эти, с какой-то местной ягодой, из местной же муки. Ягоды – естественно, замороженные – обнаружились под снегом при вскрытии очередного пласта.

Бабка вышла, разминувшись в дверях с Нгири Хобондой. Группа компаний «Экзокристалл» продолжала сотрудничество с тем же самым охранным предприятием, и команда Нгири, как временно находящаяся не у дел, получила назначение на Мересань. Захар не был против: охранники несли службу добросовестно, а что отступили однажды перед мересанским десантом – так они же не боевое спецподразделение. А потом пожалел. Надо было просить другую команду. Да, у него претензий к Хобонде и его людям не было, но у того к нему – судя по всему, были.

Нгири господина Зальцштадтера уважал. Уравновешенный, хладнокровный человек, умеющий принимать неприятные решения и не теряющий голову в опасности – и не скажешь, что штатский. Вот только грызла начальника охраны обида. Не мог он простить директору, что тот отдал ласковую гъдеанку райскому капитану. А его, Нгири, даже не спросил! Разве Зальцштадтер протянул ей руку, вывез с погибающего Нлакиса? Разве у него на коленях она сидела в беспилотнике, где для нее не было предусмотрено места? Так с какой радости он ею распорядился, да еще так бездарно?

По всем человеческим понятиям, Зальцштадтер обошелся с Нгири несправедливо. Но печаль в том, что формально предъявить директору было нечего. Гъдеанка ему не жена и не невеста, мало ли кто кому нравился. Работница рудника с птичьими правами, а как поступать с гъдеанскими работниками – решал Зальцштадтер. Он решил оставить их на планете, и Нгири, сделав ему наперекор, мог бы и взыскание схлопотать, и черную метку в характеристику – а это верное разжалование. А потом он решил отдать ее вампиру, будучи в своем праве. И что Нгири может с этим поделать? Только молчать в тряпочку да надеяться, что гъдеанка, по крайней мере, жива.

– Что у вас, Хобонда? – спросил Захар, переломив пирожок.

– Скоро будут гости, господин Зальцштадтер, – сообщил он скупым деловым тоном.

– Издалека? – Захар поднял бровь.

– С соседнего континента. К нам летит райский аэромобиль.

– Вот как, – Захар медленно покивал, скорее не начальнику охраны, а самому себе. – Хотят установить дипломатические отношения? Занятно.