Враг мой - дневной свет (СИ)

Знаменитости спешили посетить их город одна за другой. На середину недели планировалось последнее выступление Илиги Жаровской, и не успели организаторы распродать самые неинтересные билеты, как в субботу было объявлено представление московского «Современника». Причем, букет «звезд» прибывал такой благоухающий, что пропустить сие действо было бы верхом необразованности, да и просто кощунственно.

Анатолий, к великой радости Галины, театр обожал, и безо всякого напоминания, без намеков, пробрел билеты в ложу и торжественно пригласил свою будущую супругу почтить присутствием это яркое светское мероприятие. На концерт Илиги они при всем желании билеты не достали, ведь пик продаж пришелся как раз за день-два до трагических событий, связанных со смертью Егора. В это время просто никому бы в голову не пришло задуматься о концерте, разве что сумасшедшему….Жаровская гостила в родном городе уже третью неделю, но концерты давала дозировано, и с огромными временными промежутками. Не умеющая делать прогнозы публика, раскупила все билеты заранее, и Галина осталась ни с чем. Сын, сам того не подозревая, лишил ее сразу двух радостей.

Перед выходом в свет она сильно нервничала. Расшалилось сердце, немели кончики пальцев, все время хотелось сесть и укутаться. Анатолию она жаловаться не стала, зная, что нездоровье носит соматический характер, и вызвано предстоящим разговором с сыном. Дмитрия она никогда не оставляла по вечерам. Как бы она не задерживалась, к шести часам ее машина, строго повинуясь стрелкам, стояла в гараже с остывающим после бешеной гонки двигателем. Сегодня был исключительный случай.

Сначала Галина испытывала соблазн сымитировать свое пребывание дома: тихонько включить телевизор, зажечь всеет; пусть бы сын просто знал: она рядом. Но потом что-то зазудело в подсознании, и подняло ее на лестницу.

- Дим, как ты? – ласково спросила она, просовывая голову в дверь. Сын лежал на кровати, и, свесившись, читал очередной «ужастик». В своих вкусах он отличался постоянством. Заметив мать, он лишь мотнул челкой:

- Нормально.

- Дим, а ты не боишься быть один? – только задав вопрос, она поняла, как по-дурацки он звучит, учитывая, к кому она с ним обратилась.

- Ты чего, ма, - он хохотнул, - совсем уже?!

- Не, я не о том. Понимаешь, мне нужно в город съездить, а вернусь я где-то к десяти… - она осторожно перевела дух: самые страшные слова были произнесены.

- Езжай. Я не маленький, – он закрыл книгу и сел, отведя длинные пряди за уши. – Куда тебе нужно, если не тайна?

- Меня одна женщина позвала вместе в театр сходить. Одной скучновато-то как-то…

- Московский? – улыбнулся он снисходительно. – Знаю. Слышал сегодня по радио; весь день реклама шла.

- Да. Ты знаешь, я так давно не была в театре, с ума сойти! – она радостно всплеснула руками. – Ну, я тогда пойду причешусь, и поеду.

- Давай. У меня без тебя дел по горло, - хмыкнул он и махнул ей своим почти царским жестом.

Анатолий заехал за ней ровно в шесть, как и обещал. Он поставил машину за домом Карины, и несколько десятков метров Галина бежала к нему по скользкой дороге, прокалывая серую наледь «шпильками» изящных туфелек.

- Привет! – выдохнула она и обняла его за шею. Его теплые губы зарылись в ее тщательно уложенные волосы, локонами спускавшимися на шею. – Тише-тише, ты помнешь мой вид! – она смеялась счастливо, обнимая его и жалея, что нельзя без риска для макияжа, впиться в его рот поцелуем. Ничего, придет время. Боже! Когда же оно придет?!

Два с половиной часа сказки пролетели, как это всегда и бывает, словно один миг. Буквально только что сверкал, благоухал, аплодировал стоящий в восторге зал, и вот уже снова зима, и ее возбужденный, счастливый, и уже чуть погрустневший спутник, помогает ей накинуть шубу поверх шелкового вечернего платья.

Они целовались, как школьники в подъезде, задержавшиеся с дискотеки домой, ошалев от любви. Этот вечер, весь в миллионах огней, а позже - в миллионах снежинок, сыпавшихся с неба прямо на непокрытые головы, определенно был началом чего-то нового, пока чужого, но прекрасного.

Ровно в десять Галина повернула ключ в дверях своего дома. Радостно вилял хвостом заждавшийся Барк, глядя, как хозяйка торопливо стирает размазавшуюся помаду, зачерпнув горсть снега. Пес не понимал ее действий, но тайну хранил надежно.

========== Часть 23 ==========

23.

Как только мать уехала, он отложил книгу и поднялся с постели. Одиночества он не ощущал, напротив, было даже как-то просторно, легко и непонятно. За окном быстро стемнело, еще бы – конец ноября, и, кажется, начинался снег. Как и все люди, знакомые с чудачествами погоды, Дмитрий отдавал предпочтение снегу перед дождем. Нудный стук холодных капель он ненавидел, а вот томную пелену, застилавшую небо и просыпающуюся на землю белой ватой, обожал, хотя на его жизнь, по большому счету, не должны были влиять ни те, ни другие виды осадков.