Враг мой - дневной свет (СИ)

Нога соскользнула так внезапно, что он едва успел ухватиться за перила. Иначе, скатиться ему прямо под ноги этой жирной коровы в красных сверкающих брюках. Мадам Илига.

Что? Что-что-что?! Да ничего! Вот, где он слышал этот ненавистный ему голос! Из магнитофона! Из маминого магнитофона!!! Но как получилось, что эта бабища с голосом, как пожарная сирена, сидит в мамином любимом уголке дивана и трогает рассеянной рукой мамин плед, свернутый на манер валика?! Какой черт принес ее сюда?!

Дрожа от возмущения, если не сказать, гнева, Дима стал медленно подниматься к себе. Прошла вечность, прежде чем он затворил за собой дверь и прислонился горячим лбом к холодной поверхности стены. Кажется, сейчас он умрет. Тело не повиновалось ему. Он сел на пол, но как сделал это – не помнил. У столика, где они с мамой пили чай с бутербродами, валялась опрокинутая тарелка, вилки и нож для масла. Не думая, он взял нож и притянул его к груди. Ярость росла, как грозовая туча на горизонте солнечного полдня. Пульс зашкаливал, и дышать становилось все труднее и труднее. А вот ноги влекли его к двери.

И вдруг эта самая дверь открылась, и встревоженная мама показалась на пороге. Нет, не видать мадам Илиге маминой дружбы, как своих жирных ушей из-за жирных щек. Кончено! Хватит его мучить. Он вскочил и рванул из спальни, размахивая ножом.

========== Часть 25 ==========

25.

Шум на втором этаже нисколько не взволновал Илигу, уставшую от долгой дороги, и мечтавшую скорее прилечь. Мало ли, какие страсти кипят в доме приютившей ее женщины. Сейчас разберется Галина, и позовет ее спать.

Но не ей сегодня выпала удача распределять роли. Совершенно неожиданно перед ее утомленным взглядом предстал симпатичный юноша с ножом в руках. «Это шутка!» - подумала Илига. – «Шутка, просто мальчишка переиграл, вот и выбежал к посторонним в пылу своей игры!»

- Пошла вон, сука! – совсем не по-детски взревел юноша и ринулся к ней, сверкая вытаращенными глазами. – Убирайся!

Подняться она не успела. Он налетел, как вихрь и воткнул нож ей в живот по самую рукоятку.

- На тебе! На! На! На! На! – С его губ текла слюна, а глаза впились в ее зрачки, вытягивая из нее жизнь. – Сдохни! Сдохни!

Сознание мутилось, и она так и не успела ощутить боли от постороннего предмета, торчащего из ее живота, прямо посреди красного атласа брюк с высокой талией. А вот адскую боль в раздираемой чем-то шее, она почувствовала, и, наконец, родился крик.

Димка рвал ее шею зубами, выдирая куски плоти; тут же их выплевывал, и снова впивался в жирную массу. Кровь хлестала из порванной артерии, но его это не волновало. Темнота в глазах не проходила, удовлетворение не наступало; ему было мало ее боли, мало крови, мало крика…

Шли часы. Полумертвая от ужаса и боли, Галина, борясь с удушающей тошнотой, ползла к лестнице. Там внизу, куда гнали ее остатки здравого смысла, совершалось немыслимое нечто, стать свидетелем которого ей неминуемо предстояло, если она поторопится. Она знала одно – спасти Илигу ей не удастся. Она сделала ошибку. Вторую по счету. Первая была – родить сына!

Когда робкие, словно извиняющиеся перед людьми за ночное безобразие, лучи солнца проникли в холл, они осветили ужасающую картину, до описания которой, впрочем, додумались все любимые Димкой писатели. Галина тупо смотрела на кровь, залившую все вокруг, и труп женщины, бесформенно завалившийся набок. Сын лежал в проеме двери, ведущей на кухню, и тихо стонал. Входная дверь сотрясалась от ударов ногами: Яша вернулся за своей певицей…

Сидя на полу, Галина не желала шевелиться и думать. Пусть Яша выбьет дверь, пусть приедет милиция; сама она уже умерла…

Яша вынес дверь с третьей попытки, несмотря на отчаянные протесты визжащего на цепи Барка. От увиденного он оцепенел. Вытаращив глаза и схватившись за сердце, он пятнадцать минут пытался вдохнуть в себя воздух, и каждое движение грудью причиняло ему невероятные страдания. Это к физическому недомоганию, прибавилась душевная мука. Когда он, наконец, пришел в себя, взгляд его различил и следы крови на мебели, стенах, картинах, и лежащую хозяйку дома, полумертвую от шока. Бросившись к ней, чуть не упав, поскользнувшись на крови, он крикнул:

- Что это? Как это? Как это понимать?! – бледность залила его лицо, но, к счастью, он уже пытался соображать.

- Толя! – закричала вдруг Галина и схватилась за щеки, выворачивая нежную кожу пальцами, - Толе позвоните!

- Сейчас! – выдохнул Яша и вскочил, оглядываясь в поисках телефона. Он не скоро добился от обезумевшей женщины, где взять номер этого пресловутого Толи. Наконец, ему повезло: в сумке, висевшей на крючке у двери, обнаружился сотовый, а в нем, в списке номеров, и нужный.

Анатолий примчался через полчаса. Он вошел в дом, стараясь ничего не трогать, но, как только он увидел состояние Галины, начисто забыл про всякую осторожность.

- Маленький! – ласково обратился он к ней, присаживаясь рядом. – Ты слышишь меня, Галя?

- Она уже больше двух часов так сидит, - негромко произнес подошедший Яша, деликатно отводя глаза. – Это кошмар какой-то.