Враг мой - друг мой

И вдруг Умар словно бы почувствовал присутствие полковника. Нет, Раскатова не было, конечно же, рядом, но отчего-то предельно четко представилось, словно Умар вживую эту картину перед глазами увидел, что именно полковник Раскатов ведет отряд спецназа ГРУ на поиски базы джамаата. И подумалось, что Раскатов выведет все-таки спецназовцев в нужном направлении. Если их так прочно связала судьба, что повторила ситуацию двадцатишестилетней давности, то существует между двумя офицерами, настоящим и отставником, невидимая нить. И именно эта нить может вывести отряд спецназа ГРУ в нужном направлении. Нужно только чувствовать эту нить, и тогда она выведет. А Раскатов не может ее не чувствовать. Он так же, наверное, думает сейчас об Умаре, как сам Умар думает о нем. Он ведет спецназовцев и думает об Умаре, думает, как освободить пленных, как перебить бойцов джамаата, но как при этом оставить в живых отставного майора ВДВ... Это естественные мысли для такого человека, как Раскатов. Он честно предупредил, когда Умар освободил его, что попытается отбить пленников. И эта честность говорит о многом. Хотя бы о том говорит, что Раскатов на подлость неспособен. Но раз предупредил, значит, попытается вывести отряд спецназа к нужному месту. И нить будет помогать ему идти правильно... Прямо сюда, к тропе в пещерку, через минное поле... Опять через минное поле...

Снова беспокойство как будто начало подступать. Но только до момента, когда Умар вспомнил о минном поле. Невозможно в темноте его успешно миновать, если не знаешь проходов. Невозможно обойти. Будет взрыв... Может быть, потом и второй последует... Мины могут все-таки сдетонировать, а если не сдетонируют, то может второй неосторожный шаг последовать, и, если они не остановятся, то и третий взрыв будет... Но они тоже не такие простаки, и опыта у спецназовцев не меньше, чем у самого Умара. И школа хорошая. Прошел же Умар, не помня прохода после каменной проплешины. Пройдут и они... Наверное, взрыв может быть только один. Не позволят они себе вторую неосторожность. Но и одного взрыва хватит... И на посту его услышат. И пусть спецназ ГРУ выходит на тропу... Спускаться он будет очень быстро... Это Умар обещает им... Стремительно они будут спускаться, камнями будут падать, потому что часовой обязательно даст возможность спецназовцам полностью занять тропу и только после этого начнет стрелять. Он половину отряда сможет уничтожить раньше, чем кто-то сумеет отойти... Умар сам эту позицию продумывал, сам давал инструкции часовым всех пулеметных постов, верхнего и двух нижних, инструкции, строго привязанные к конкретным условиям, и сам придумывал конструкцию укрытий для пулеметчиков, чтобы обезопасить их максимально и дать возможность стрелять прицельно. И лучше всех других, лучше самого Байсарова знал, насколько все надежно...

И из этой ситуации он, старый спаситель, многократный спаситель, уже не сможет вытащить полковника Раскатова... Старшего лейтенанта Раскатова... Он сможет только потом, когда все закончится, найти его тело и с честью похоронить... Это будет последняя помощь со стороны отставного майора настоящему полковнику... И именно это, именно судьба Раскатова вызвала в Умаре чувство дискомфорта. Но теперь, когда картина того, что может и должно произойти, стала ясной, Умар успокоился...

* * *

Он успокоился, но из-за духоты, из-за дыма, который не хотел уходить из пещеры, никак не мог нормально уснуть. Полноценный сон и отдых были необходимы Умару, чтобы со свежей головой заниматься делами джамаата в отсутствие Байсарова. Но сон не шел. То вроде бы Умар проваливался в беспокойную дрему, то полностью просыпался, входил в ясное сознание и лежал просто с закрытыми глазами, ворочаясь с боку на бок.