Враг мой - друг мой

Дальнейшее было выполнено на полном автоматизме. Перекатываясь, потому что равновесие после удара удержать не удалось, Астамир проверил предохранитель, и убедился, что стрелять можно сразу. И, едва остановившись после переката, сразу занял позицию для стрельбы с колена. Он хорошо видел, как двое напарников сутулого лихорадочно снимали с плеч ремни автоматов, как вскидывали стволы, но они не были воинами, сразу понял Астамир, потому что воин уже отпрыгнул бы в сторону, каждый в свою, желательно подальше от товарища, упал, и только после этого начал бы готовиться к стрельбе, если не успел бы приготовиться в прыжке. Астамир успел дать две короткие очереди раньше, чем солдаты сутулого подняли оружие...

* * *

– Сейчас сюда придут... – сказал Умар хрипло. – Уходи быстрее...

– Неужели ты думаешь, что я брошу тебя! – сердито сказал Астамир и попытался посадить отца спиной к камню, чтобы потом взвалить его на плечи и унести отсюда подальше. Сначала просто подальше от места, куда наверняка вот-вот кто-то пожалует, привлеченный такой активной стрельбой.

– Отставить! – через силу громко сказал Умар. – Сюда смотри...

Он ткнул себя пальцем в верхнюю часть бедра, показывая. Вся штанина была пропитана кровью.

– Артерия... Здесь у человека артерия... Если она перебита, ему необходима помощь в течение десяти минут... Потом потеря крови будет безвозвратной... Не надо меня мучить... Здесь нет никого, кто сделает мне операцию... Не надо мучить... Я умру спокойно, зная, что ты ушел... Уходи...

– Я понял, папа, – сказал Астамир. – Я понял... Я уйду. У меня есть еще время. Пока кто-то подойдет, я уйду. Я успею... Но мне лучше бы вместе с тобой погибнуть.

– Не тебе решать, когда тебе гибнуть, – сказал отец сердито. – Есть высший суд... Там... – он поднял глаза к небу. – И там все решается... Если тебе дали жить сейчас, ты должен этим пользоваться... Никогда не гневи, сынок, Аллаха.

Отец чуть-чуть пошевелился, и лицо его не показало боли. Он никогда боли не показывал, как помнил Астамир, даже тогда, когда ходить не мог из-за контуженной спины. Даже не морщился. Только глаза открывались шире и становились темнее.

– Кто нас подкараулил? – спросил старший Атагиев. – Ты не знаешь этих людей?

– Я думаю, это «кладовщики»...

– Почему так думаешь?

– Они воевать не умеют... Реакции нет, не знают, как себя правильно вести, что делать вначале, что потом, как залечь... Это «кладовщики»... Даже мотопехота все это умеет... А «кладовщики» не умеют... Их войне не учат...

Где-то за забором, на территории, занимаемой мотопехотным батальоном, раздались глухие взрывы. Даже Умар услышал это.

– Что это? – спросил он.

– Сначала стекло разбили... – сказал Умар. – Потом бросили гранаты... Четыре... Одну за другой... В комнату... В камеру...

– В нашу?

– В нашу...

– Там негде было укрыться...

– Негде, отец...

– Ты один остался... Из всех...

– Еще и ты...

– Может быть... Если их врач что-то сможет сделать...

– Отец, сюда идут...

– Уходи, Астамир... Прощай, сын... Уходи... Если будет плохо, обратись к полковнику Раскатову... Только не к старшему лейтенанту, а к полковнику... Он поможет... Может быть, и ты ему будешь нужен... Помоги ему...

– Он не захотел тебе помочь, отец...

– Он сделал все, что смог... Обратись к нему... По крайней мере, он тебе скажет, что со мной произошло, и скажет, где меня похоронили... Ты же знаешь, что нас не хоронят, как положено... Полковник скажет, ты выкопай меня и перенеси к матери... Рядом похорони... А сейчас – все... Уходи... Пусть хоть военный врач меня осмотрит... Без врача я умру. А он может что-то сделать... Не мешай им... Уходи...

– Я пошел... – Астамир начал пятиться, приседая, и при этом в каждой руке по автомату держал.

Откуда-то издалека раздалась автоматная очередь. Видимо, Астамира заметили. За первой очередью последовала и вторая. И только после этого он несколькими широкими прыжками пересек дорогу и скрылся в зарослях...

– Прощай, сын... Не может здесь быть врача, способного мне помочь... Если врач и есть, здесь не может быть операционной... И помочь никто не захочет... Прощай, сын...

2. УНИЧТОЖЕНИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

Макаров, как заметил полковник Раскатов, не расслабился даже за закрытой дверью в канцелярии, где его не могли услышать ни солдаты, ни сержанты. Похоже, Сергей Вячеславович начал жалеть, что пошел на поводу у полковника и ввязался в эту историю. Сейчас, видимо, майору казалось, что гораздо проще было бы вообще в стороне остаться... По крайней мере, так Раскатову показалось, и он рад был бы ошибиться в сыне своего бывшего командира и товарища. Оставаться в стороне все равно было никак нельзя, поскольку свидетели обвинения против «кладовщиков» были нужны в первую очередь старшему лейтенанту Тихонову, чтобы удачно закончить его историю.

– Как думаете, товарищ полковник, это не мы натворили дел?.. – прозвучал вопрос, и задан он был таким голосом, словно по вине офицеров спецназа, по крайней мере, локальная атомная война началась.