Враг мой любимый

Она откинула простыню и принялась снимать повязки. Затем провела кончиками пальцев по моей груди, ощупывая рану и заставляя меня вздернуться от адской злости и возбуждения. Схватил ее за волосы на затылке и рывком дернул к себе, посмотрел ей в глаза, там отразилась как в зеркале моя бешеная страсть, желание, тоска. Я жадно обрушился на ее губы, властно алчно пожирая их своими и не почувствовал сопротивления, напротив она так же безумно отвечала, словно мучилась от той же жажды, что снедала и меня. Обезумевший я глотал ее дыхание, я сосал ее язык, я жадно лизал ее небо. К моей дикой страсти примешивалась ядовитая ревность и ярость. От одного прикосновения к ее губам меня колотило ознобом желания, первобытной похоти.

Я крепко удерживал ее за голову одной рукой, а другой рванул корсаж платья вниз, и сдавил ее грудь глухо застонав, отыскивая пальцами сосок, сжимая его, вытягивая, прокручивая, не переставая терзать ее губы с которых сорвался всхлип переходящий в жалобный стон. Я оторвался от ее рта и задыхаясь прошептал.

– Позволяешь ему себя целовать…ласкать, м? Стонешь для него так же?

Она хотела вырваться, но моя рука удерживала ее как в тисках. А другая властно сжимала ее грудь, мучила сосок, играла с ним, терла ладонью. И девчонка билась подо мной то пытаясь вырваться то выгибаясь когда я сдавливал особо сильно за самый кончик и стонала снова и снова мне в губы.

– Ты так извиваешься в объятиях каждого, кто тебя приласкает? Сколькие тебя вот так…ааа…Катяяяя?

Я продолжал удерживать ее, откуда она только взялась эта мощь в моем изможденном теле. Но ярость и похоть придавали мне сил.

– Сучка….чееерт, как же ты прекрасна, я схожу с ума по твоему телу. Почему Потоцкий? Потому что он богат? Но возможно я богаче! Он знатен? Но и мой род тоже! Если ты решила продать себя… – пробормотал, жадно целуя ее шею, засасывая кожу, оставляя на ней следы, затем спускаясь к бешено вздымающейся груди в сумасшедшем желании взять ярко-алый сосок в рот, – то почему не мне?

При этих моих словах ей, наконец, удалось высвободить руки, и она силой влепила мне пощечину, а затем оттолкнула, и я скорчился от боли. В глазах потемнело и дыхание перехватило. Рана заныла с такой силой, что я чуть не заорал.

– Вы, грязный солдафон! Да как вы смеете меня оскорблять! Замужество с Потоцким было единственным шансом выйти на свободу. И непременным тому условием! Его поставил Потоцкий старший! Разумется из-за моих земель! Только так я могла бежать! И я дала свое согласие, ведь я тогда вас не знала. И лучше бы не знала никогда. Я ненавижу Потоцкого, но вас я ненавижу еще больше. И да…пусть вашими ранами займется кто-то другой!

С этими словами она выскочила из комнаты и громко хлопнула дверью, а заревел и запустил ей вслед стулом так, что он разлетелся в щепки, ударившись о дверь!

– Лживая дрянь!

Глава 15

Я прижалась горячим лбом к стене и тихо заплакала, а из комнаты раненного доносились ругань и проклятия. Нет, он меня не забыл, и он меня искал, а когда нашел, осыпал оскорблениями. Неужели он и правда считает меня шлюхой, падшей женщиной? А ведь я сама виновата, позволять ему такое…Потому и считает…Дура. Какая же я дура! Коснулась пальцами своих губ. Но какими страстными были его грубые поцелуи, и какими обжигающими дерзкие ласки. Впервые в жизни я так много позволила мужчине и нисколько об этом не жалела. Я бы позволила и больше, ему, единственному любимому, но только бы это не достаться Потоцкому. Пошатываясь как пьяная, спустилась на кухню, отыскивая служанку.

– Лиза, пойди к раненому, поменяй повязки и накорми бульоном. А я пока переоденусь.

Я едва успела подняться к себе, как услышала, что к дому подъезжает всадник. В силуэте в темном плаще узнала посыльного князя. Мое сердце гулко забилось. Не хватало, чтобы этот верный пес князя пронюхал, что в доме есть посторонний. Нужно немедленно спуститься к нему.

Я сбежала вниз по ступенькам и вышла во двор как раз в тот момент, когда всадник спешился.

– Савелий! – зычно крикнула – К нам посыльный от князя! Пусть передохнет с дороги, а ты поставь коня в стойло, да напои. Пошустрее, пошустрее. Его сиятельство умаялись, да, Иван Васильевич?

Старик понимающе кивнул и пошел выполнять приказание

– Ваша светлость! Сударыня!

Мужчина склонил голову, приветствуя меня, но его любезность не скрывала пронзительного любопытного взгляда. Ищейка Николая, его верный пес и где он только таких брал…

– Идемте в дом, Иван Васильевич, вы устали, верно, с дороги.

– Нет, сударыня нисколько, я тороплюсь и посему буду короток. Вот письмо от князя. Он просил дать ответ немедленно.

Я развернула послание дрожащими пальцами.

«Приветствую вас, моя прекрасная невеста! Буду краток, до меня дошли слухи, что в нашем лесу скрываются разбойники и бандиты, а посему ваше присутствие в усадьбе не безопасно. Прошу вас переехать в мои владения как можно быстрее, что бы я был за вас спокоен. Несколько вас не стесню. Любящий вас Николай».

Что-то здесь было не так, но я не могла понять что именно.