Враг мой (СИ)

… Спотыкаясь от усталости, но отчаянно стараясь не сбавлять темп, убегая все дальше от раскаленных пуль, чей свист давно затерялся за ее спиной, Рая пересекла лес. Ее колотило от холода и пронизывающего ветра. Длинная юбка порвалась. Рая практически не чувствовала ног, впрочем, как и окоченевших рук. Но ее душа не собиралась сдаваться.

Расступившиеся сосны открыли изможденному взгляду Раи большую деревню. Надеясь, отыскать в ней убежище, она из последних сил направилась к ближней избе. Вдруг из-за густых кустов орешника показалось двое солдат. Они были одеты в серые шинели, черные сапоги. На шапках был рисунок свастики. У каждого возле живота висел автомат. Один из воинов Рейха был низкорослый мужчина с круглым лицом и выпученными серо-зелеными глазами. На его густые брови спадала челка русого цвета. Пухлые губы были бледны. Второй солдат был почти на полторы головы выше своего товарища. Широкий шрам пересекал его лоб и упирался во внутренний угол правого глаза.

Рая испуганно отступила на шаг и, зацепившись за ветвь, едва не упала.

– Гляди, Кан, кто к нам сам добровольно прибежал, – хмыкнул низкорослый солдат и широко улыбнулся. Он говорил по-немецки, но Рая его прекрасно понимала, потому как ее мать была учительницей немецкого языка и по вечерам практиковала его изучение со своими детьми. – Хочешь посмотреть, как я, – он направил дуло автомата на Раю, – поохочусь на русскую свинью? Вначале прострелю ей одну лапу, потом другую… – В глазах солдата заплескалось безумие. – С упоением послушаем, как она сладко визжит. – Зло засмеялся.

Понимая, что ей неоткуда ждать помощи, Рая зажмурилась и мысленно зашептала «Отче наш». Секунда, и она услышала сдавленный булькающий хрип. Глухо проскрипел снег. Что-то тяжелое осело на землю. Страх подкосил Раю, и она упала на колени. Слезы потекли по ее щекам. С трудом разлепив ресницы, она увидела, что солдат, желавший над ней поиздеваться, лежит на зимнем покрывале, испачканном брызгами крови. Другой же мужчина – Кан – вытирает об снег штык-нож. Засунув клинок за ремень брюк и не сводя сосредоточенного взгляда с Раи, он взял товарища за ноги. Молча потащил его к окраине леса. Наспех вырыл в сугробе яму и скинул туда труп. Закидал сверху снегом. Рая, не понимая того, что происходит, наблюдала за немцем, боясь дышать. Тот, сплюнув, твердыми шагами подошел к ней. Грубо взяв под локоть, поставил на ноги. Рая едва держалась, силы были на исходе, и она вцепилась скрюченными промерзшими пальцами в плечо своего неожиданного защитника.

– Слова не говорить, – приказал солдат на ломаном русском и, придерживая Раю за талию, пошел с ней в сторону деревни. Она не сопротивлялась, с трудом осознавая, что раз он не позволил своему товарищу ее убить, то вряд ли в эту минуту ведет ее на верную гибель. – Делать, что я говорить. Сейчас, – он приложил указательный палец к ее губам. Сосредоточенно заглянул в глаза. – Ты понимать? – вскинул темную бровь. – Т-ссс…

Рая кивнула, вглядываясь в карие, почти черные глаза.

– Я знаю немецкий, – несмело прошептала она.

Кан криво и как-то судорожно улыбнулся.

Рая пересекла парк, перешла через улицу Барыню и вот во всей красе увидела памятник Победы, возле которого уже столпились люди, складывая цветы. По венам разлилось счастье. Сердце радостно запело, как и синицы, сидящие на ветвях. На больших экранах, висящих по обе стороны от сцены для торжественных выступлений и концерта, шла прямая трансляция праздничного парада из Москвы, с Красной площади. К памятнику почетные делегации возлагали цветы. К Рае подбежала девочка лет одиннадцати и протянула ей три красных тюльпана, со словами: «Спасибо за победу!» Крепко обняла. Глаза Раи увлажнились.

– Мы это сделали ради вас. – Она погладила девочку по голове и пошла дальше, ближе к памятнику. Вдыхая мирный воздух, она с содроганием подумала, что могла и не дожить до этого величайшего дня. Кроме горя, слез и боли могла ничего не познать в своей жизни после гибели родных в таком далеком сейчас тысяча девятьсот сорок первом году.

… Стараясь быть незамеченным, Кан аккуратно вел Раю по окраине деревни. Ночь ему помогала оставаться в тени. Спустя минут пять Рая вместе с ним очутилась напротив деревянной избы, из трубы которой струился дым. В окнах дрожал тусклый свет. Открыв дверь и держа за руку Раю, Кан вошел в помещение. Оно было натопленным, казалось удушающе жарким и, несмотря на явную бедность хозяев, довольно уютным. В углу комнаты сидела пожилая женщина и вязала при свечах. Но, увидев солдата, тут же отложила спицы и вскочила на ноги. В ее глазах заплескались страх и капли удивления.

– Меня слушать, – вновь на ломаном русском заговорил солдат. – Греть, мыть, кормить и спать пусть лежать. Пять часов и я буду здесь. Ее нет. Молчать всем. Приказ командир! – он поправил автомат так, словно собирался навести его на хозяйку. Та со страхом на лице активно закивала. – Прийти другия немца, спрятать ее. – Он посмотрел на Раю. Скривился. – Найти одежда. Теплая! – в голосе прозвучала сталь.