Враг народа

Больше мне пока нечего вам сказать. Дай Бог нам всем здоровья и удачи!»

Я сошел со сцены и направился к выходу. Никто мне не препятствовал, никто не задал лишнего вопроса. Все ждали чуда, верили в счастливое разрешение судьбы заложников и боялись выдавать предчувствие катастрофы.

После того, как мы уже отошли от Дворца культуры, сзади послышались крики: «Передайте Дзасохову, пусть выйдет к народу!», «Пусть он посмотрит нам в глаза!», «Если будет штурм, вы все умрете!».

Выстрелы из школы и разрыв фанаты из подствольного гранатомета заглушили эти голоса. С тяжелым настроением мы с Эдуардом вернулись в здание оперативного штаба. Мрачное ожидание развязки продолжалось всю ночь.

Надо сказать, что отсутствие какой бы то ни было информации, и нежелание представителей руководства республики общаться с людьми бесило горожан. Все подозревали, что силовики готовят штурм школы. Никто не верил обещаниям «по-голливудски» бескровной операции.

Назначенный руководителем оперативного штаба начальник управления ФСБ по Республике Северная Осетия генерал Валерий Андреев в основном общался со СМИ, выступая в роли своеобразного пресс-секретаря штаба. Очевидно, что подготовкой операции руководил не он, а его непосредственные руководители, находившиеся где-то неподалеку. При этом я не переставал возмущаться уровнем их непрофессионализма.

Верхом глупости стало обнародование информации о количестве узников в школе. Откуда появилась цифра в 365 пленников, ума не приложу. Скорее всего, это был не умышленный обман, а просто неполные данные, сведенные на основе информации родственников заложников. Кто-то из них из теленовостей узнал о существовании дежурного телефона оперативного штаба и сумел на него дозвониться. Однако такая цифра не могла соответствовать истинному числу заложников в принципе. Во-первых, в лапы террористов заложники могли попасть целыми семьями, и позвонить в штаб было просто некому. Во-вторых, многие бесланцы, дежуря на улицах целыми сутками, за теленовостями не следили и не могли знать о существовании такого дежурного телефона. В-третьих, многие горожане не сочли возможным делиться с москвичами лишней информацией, опасаясь, что она может только навредить попавшему в беду родному человеку.

Так или иначе, обнародование неполных данных о числе заложников вызвало возмущение в городе. Бесланцы были убеждены, что речь идет о преднамеренной лжи, распространяемой штабом для сокрытия факта подготовки вооруженного штурма и попытки занизить число будущих жертв.

Очень насторожили бесланцев новостные программы федеральных каналов, в которых сообщалось, что на заседании правительства 2 сентября 2004 года министры обсуждали вопросы сельского хозяйства. «Они нам скоро «Лебединое озеро» по ящику крутить будут. Ваш Путин скрывает правду о Беслане!» — раздавались возмущенные голоса горожан в трубке дежурного телефона оперативного штаба.

Агенты бандитов в городе, а я уверен, что их было немало, умело подхватили волну смятения и стали настойчиво формировать в толпе мнение, что спасти детей может только «живое кольцо», которым родственники заложников должны окружить школу для воспрепятствования силовым действиям федералов. К обеду второго дня угроза открытия «второго фронта» из числа вооруженных бесланцев, раздраженных отсутствием прогресса в деле освобождения заложников, стала реальной.

Оказалось, что в штабе вообще не нашлось руководителей, умевших говорить с людьми, успокаивать их и настраивать на взаимодействие с силами антитеррора. Власть демонстрировала неумение брать сложные ситуации под свой контроль, принимать на себя ответственность, в конце концов. Нет, не потом, не на похоронах посыпать голову пеплом и становиться на колени перед могилами невинных жертв. До того! Тогда, когда еще можно было спасти сотни маленьких граждан России, попавших в руки к насильникам и бандитам.

Осетинское руководство ждало команды из Москвы, а Москва ждала, когда все само собой как-то разрешится. Мои попытки наладить хоть какое-то взаимодействие между различными группами влияния в оперативном штабе всякий раз натыкались на вежливый отказ.

В конце концов снующие при штабе журналисты гостелевидения проболтались, что из Москвы им поступило указание воспрепятствовать в Беслане «личному пиару Рогозина». То, что кремлевская бюрократия больше думала не о путях выхода из сложившейся трагической ситуации, а о том, чтобы, не дай Бог, кто-то чужой при освобождении заложников не приобрел дополнительной популярности, говорило о полном моральном разложении этих граждан. Во мне это вызывало лишь чувство брезгливости.

Днем 2 сентября в Беслане произошло важное событие, укрепившее в нас надежду на чудесное спасение детей. Боевики согласились впустить в школу бывшего президента Ингушетии Руслана Аушева. Получив последние рекомендации от руководства штаба силовиков, он уверенным шагом направился к школе. Вскоре Аушев появился с малышом на руках. С ним вышло еще несколько заложников с грудными детьми.