Враг народа. Академия красных магов

Генка увернулся от еще одного удара в голову и, изловчившись, нанес свой. Сияющая синева ее покрова смешалась со свечением его кулака — они слились в одно яркое синее пламя, словно выясняя, кто сильнее. А затем ее броня чуть заалела, фиксируя урон. Рыкнув как разъяренная тигрица, Островская таки зарядила Генке в лицо — и его броня тоже слегка покраснела, только подогрев его азарт.

Кулаки продолжали безудержно летать с двух сторон, время от времени достигая цели. Не будь у них покровов, уверен, урон уже бы был близок к смертельному. Зная, что никто не увидит синеву на моей ладонь, я сжал руку в кулак — и свечение охотно его обняло. Но как распределить это сияние по всему телу, я пока не понимал — оно двигалось с ладони на кулак и обратно, однако не перемещалось дальше. Если все, что я не умею, — сила моего соперника, то я невольно дарил этому гипотетическому сопернику слишком много сил.

— Если посмотреть внимательно, то уже очевидно, — комментировал стоящий около нашей скамейки Рогозин, — чем эта рукопашная закончится…

Все сосредоточенно уставились на участников спарринга, явно пока не понимая. Мне же тоже уже было очевидно, потому что я видел синеву, все еще яркую у Генки и уже изрядно побледневшую у Островской. Она снова набросилась на него, собираясь ударить. Он расторопно перехватил ее кулак и крепко зажал ее саму, блокируя атаку и с другой стороны. Его рука стиснула ее талию, пытаясь максимально обездвижить соперницу. Генка напирал, словно собираясь повалить ее на пол. Ева отчаянно дернулась, пытаясь высвободиться, и его ладонь соскочила вниз и не намеренно, но весьма смачно шлепнула ей по заду. На долю секунды она застыла, следом застыл и он, явно трогая девушку там впервые — а по ряду скамеек пошли смешки, как бы без слов комментируя пикантность позиции.

В следующий миг синее свечение вокруг Островской внезапно заискрило яркими молниями и стремительно исчезло за ними. Сверкающие разряды яростно вонзились в Генкин покров, пронзая его как сотни игл. Со стороны казалось, будто его ударило мощным разрядом электрического тока. Вот почему магический бой как русская рулетка: в любой момент расклад может измениться. Его броня заалела гораздо сильнее. Обалдев, он выпустил Еву из своей хватки, и она резво отскочила в сторону, враждебно сжимая кулаки, однако больше на него не кидаясь.

— И поделом… — проворчала рядом Роза как-то не в меру кровожадно.

— А ты вообще на чьей стороне? — я повернулся к ней.

— А нечего ее лапать!

— Вообще-то он не лапал, это само получилось во время боя.

— Да-да, — цинично протянула подруга, — вы все так говорите…

— Вот и закончилась рукопашная, — прокомментировал Рогозин. — Выносливость вообще очень важное преимущество, и у Скворцова она очевидно выше. Островская наконец поняла, что здесь слабее, и теперь меняет тактику. Признай она это раньше, потратила бы куда меньше сил. Гордость и упрямство в бою — плохие помощники…

Стиснув зубы, явно разозленная сказанным не меньше, чем ходом поединка, Ева резко вскинула руку, и в Генку полетела гигантская искрящая молния, вполне способная убить человека на месте. Он бойко развел руки в стороны — и его тут же с головы до ног охватило пламя, словно превращая в огромный факел. Ярко-красные языки будто родились из синего свечения его покрова, поглотив его, чтобы стать еще мощнее и насыщеннее. Студенты на скамейках аж ахнули.

— Почти полноценный стихийный щит, — похвалил Рогозин.

— А почему почти? — спросил я, наконец поняв разницу между щитом и покровом.

— Потому что я здесь не для того, чтобы вас хвалить, — с усмешкой отозвался он. — Всегда есть, что улучшить.

Молния, искря, врезалась в щит из пламени и словно растворилась в нем, не нанеся Генке не малейшего вреда. Следом он вскинул руку — и мощный огненный поток полетел в ее сторону, чуть не лизнув языком ее броню. Ева в последний миг отскочила назад, а вокруг ее тела стремительно появился щит из ярких сверкающих молний, будто готовых броситься в атаку. Без промедления она пульнула в соперника ответную молнию, которую Генка встретил еще одной волной жара. Две стихии столкнулись в воздухе, сотрясая его аж до треска. Со стороны теперь казалось, что пламя громадного костра сражается с грозовой тучей. Если бы в спортзале висели уловители, они бы уже сошли с ума. Однако, хотя оба соперника были сильны, один все-таки уступал другому, сигнализируя это всем все больше алеющей броней.

— Считается, что огненный стихийный щит — самый сильный, — не замолкая, комментировал Рогозин. — А вот молнии — это скорее орудие атаки, чем обороны. Так что и здесь Островская выбрала не самую верную стратегию. А с учетом всех сил, что она уже потратила…

— Вы мне мешаете! — рыкнула Ева, посылая в Генку очередной удар.

— А в реальном бою всем на это плевать, — с иронией заметил Рогозин.