Враг народа. Академия красных магов

— Мы тебя не боимся! — подал голос еще один, стоявший к нему ближе всех.

Белозерский слегка махнул палкой в его сторону, и тот нервно попятился к стене, без слов опровергая сказанное.

— Наверное, — с иронией произнес Тим, — вы просто забыли, что удары моей дубинки — еще не самое страшное…

На некоторое время в спортзале повисла тишина — лишь его удлинившаяся палка с хлестким свистом рассекала воздух. Глаза всех членов Спарты будто приклеились к ней, сопровождая каждый взмах, а кулаки медленно разжались, потеряв всю синеву. Хмурясь, главный из засланного сюда отряда вытащил из кармана два смятых желтых конверта с красными “С” — те самые, которые мы утром бросили на их стол.

— Последнее предупреждение, — он швырнул конверты нам в ноги. — Только рискните завтра не прийти!

Затем он коротко кивнул, и следом за ним все члены Спарты покинули спортзал, опасливо косясь на покачивающуюся в воздухе дубинку. Дверь сердито захлопнулась, и в зале остались только мы с Генкой и пришедший нам на помощь мастер Ковена.

— Спасибо, — я повернулся к нему, — я твой должник.

— Запомни эту мысль, — посоветовал он.

Ловко перехватив концы дубинки обеими ладонями, Тим нажал на один из них, и со щелчком удлинившаяся часть поехала обратно внутрь, возвращая палку до привычных размеров. Следя за ней, я подумал, что и нам надо бы озаботиться вопросами безопасности.

— А что это у тебя?

— А это мое жало, — усмехнулся Белозерский. — Американская полицейская раздвижная дубинка. Прекрасный способ для борьбы с бунтами, забастовками и прочими великими депрессиями… Но вам бы я порекомендовал начать не с оружия, а с поиска союзников, — он словно угадал мои мысли. — Спарта цепляется только к слабым, сильных они не трогают.

— И где же нам взять этих союзников? — пробормотал Генка, только сейчас разжав стиснутый кулак.

А я уже понял, к чему клонит наш внезапный помощник.

— Как вариант, ордена, — отозвался он, поигрывая своей палкой. — Можете присоединиться к Королевству, а можете, например, к Ковену…

— Это приглашение? — спросил я.

— Еще нет, — хмыкнул он и свернул к двери.

Мы с Генкой остались в спортзале вдвоем, и, переглянувшись, оба уставились на два мятых желтых конверта на полу.

— Что с этим будем делать? — спросил друг.

— Есть у меня одна идея, — отозвался я. — Пойдем…

Наклонившись, я поднял с пола конверты — не оставлять же тут мусор. Следом мы вышли на улицу, выключив свет и плотно притворив дверь. Спартанцев поблизости не было, а вот Тим вальяжно, как хозяин всего парка, шагал по песчаной дорожке в сторону общежития — очень не спешно, словно ждал, что мы присоединимся. Так что мы быстро его нагнали.

— Не знаешь, — продолжил я начатый в зале разговор, — много кто в Спарте умеет ставить ментальные щиты?

— Мастер их, — отозвался он, даже не удивившись вопросу, — эти пятеро и, может, еще человека три-четыре. Ментальный щит требует выдержки и мозгов, а в Спарте обычно плохо либо с одним, либо с другим, а чаще со всем сразу…

Говоря, мы незаметно подошли к общаге, около крыльца которой, вышагивая как часовой, грозно размахивал гипсом белобрысый, а на ступеньках с сонным видом, сжимая в руке листок и карандаш, сидел еще один паренек, которого я уже видел в кабинете студсовета. Что-то для столь позднего часа сегодня было слишком людно. Тем временем белобрысый заметил нас и злорадно прищурился.

— Покидать общежитие, — сообщил он, когда мы приблизились, — по ночам запрещено.

— А сам чего покинул? — спросил я.

Загипсованная рука возмущенно махнула в воздухе.

— Дисциплинарный комитет имеет право патрулировать территорию в любое время. Чтобы выявить нарушителей! Вроде вас!

— У меня разрешение покидать академию, когда захочу, — лениво бросил Тим. — Показать?

— Проходи, — отмахнулся тот. — А вот вы двое задержитесь… — его глаза недобро прошлись по нам с Генкой.

Пожелав нам доброй ночи, Белозерский поднялся по ступеням и скрылся за дверью.

— На каком основании вы покинули общежитие ночью? — заговорил белобрысый таким тоном, словно проводил допрос.

— Не спалось, — ответил я.

— Запиши, — он резко повернулся к своему почти спящему помощнику, — по предупреждению на каждого. Скворцову и Матвееву!

Зевнув, паренек что-то накорябал карандашом в густо исписанном листке. Судя по числу заметок, нарушителей за день набралось изрядно — что называется, дисциплинарный комитет тут не спал и, похоже, не только в переносном смысле.

— И уж будь уверен, — гипс выразительно ткнул в мою сторону, — я передам это предупреждение кому следует!

Да я даже не сомневался. Фиолетовыми волнами его злорадства можно было обернуться как одеялом. Обогнув их, мы молча направились вверх по крыльцу.

Глава 29. Доска позора