Враг народа. Академия красных магов

Правда, некоторые из “поклонников” не в меру воодушевленно обсуждали, как скоро нас раскатают по песку. У арены наконец мы с толпой разошлись — будущие зрители направились занимать места, а наша компания зашагала к пристройке, откуда мы выходили после экзамена. В довольно просторном помещении под трибунами нас уже ждали Голицын Влад, два его прихвостня, с которыми будет поединок, и еще два парня, в одном из которых я сразу узнал Марка Островского — мастера Королевства собственной персоной, чье лицо гордо висело в самом центре почетной доски. Другой парень в узких треугольных очках стоял за его плечом как тень — его я тоже видел за столом их ордена, всегда по правую руку от своего мастера.

Мы подошли, и все пятеро окинули нас взглядами: члены Спарты иронично, а представители Королевства без явной эмоции, не выражая ни симпатии, ни неприязни, ни даже простейшего интереса.

— Судьей поединка буду я, — спокойно сообщил всем Островский.

— А не слишком большая честь? — ухмыльнулся Голицын.

— Я же говорил, — Марк повернулся к нему, говоря чуть жестче, — не вызвать первокурсников.

— Он сам моих ребят вызвал, — тот продолжал ухмыляться.

Глаза Островского медленно прошлись по мне — холодные карие глаза, совсем не такие, как у Нины. Казалось, они не изучали, не пытались узнать, а сразу ставили оценку — судя по всему, не слишком высокую.

— Здесь и сейчас, — вновь заговорил он, обращаясь только ко мне и Розе, — вы можете отказаться от поединка.

Голос звучал бесстрастно и равнодушно — его обладатель не проявлял заботу, а скорее наводил порядок. Интересно, а почему соперникам он этого не говорит?

— Нет, — с ходу отказался я.

— А ты? — холодные карие глаза остановились на Розе, чьи пальцы лихорадочно вращали браслет.

Словно давая ответ за нее, Голицын ухмыльнулся, и ее пальцы тут же замерли.

— Нет, — твердо произнесла она и торопливо затолкала руки в карманы.

— В таком случае, — невозмутимо подытожил Островский, — правила следующие. Первое — ношение защиты обязательно.

Его помощник молча показал на ящики со сверкающими похожими на доспехи пластинами — точь-в-точь такими же, какие у нас были на экзамене.

— Второе — все артефакты, с которыми вы собираетесь на арену, подлежат предварительному осмотру. И третье — поединок заканчивается, когда из него выбывают все участники одной из сторон. Есть три способа выбыть из поединка: добровольная сдача, потеря сознания или признанное судьей техническое поражение.

— Потеря сознания? — не понял я. — От чего?

— Если участник потратит слишком много магических сил, — спокойно пояснил Марк, — и продолжит тратить больше, чем сможет восстановить, то он может потерять сознание от истощения.

— Может, тогда еще и девочке объясните, — подал голос один из метателей столовых ножей, — как сдаваться добровольно…

Роза с досадой стиснула зубы.

— Ты в любом случае этого не увидишь, — фыркнул Генка, — так как будешь без сознания!

— Тишина, — требовательно произнес будущий судья. — Для добровольной сдачи, — как ни в чем не бывало пояснил он, — достаточно поднять обе руки и скрестить их над головой.

Его безмолвный помощник тут же продемонстрировал, как это сделать.

— Все понятно? — спросил Островский, опять обращаясь только ко мне и Розе.

— У нас еще будет реквизит, — сказал я.

— Что за реквизит? — мигом влез Голицын. — С какой магией?

— Без магии, — ответил я. — Мне сказали, что любой предмет без магии можно.

Лёня, стоявший рядом с нами, молча показал на ящики вдоль стены, которые Генка предусмотрительно перетаскал сюда вместе с нашими помощниками, пока я спрашивал у Нины про ментальные щиты. Подойдя к ним, Голицын со своими прихвостнями подозрительно заглянули внутрь и дружно хмыкнули. Следом туда же посмотрели Островский и его помощник — оба если и удивились, вида не подали.

— Можно, — сдержанно подтвердил Марк.

Внезапно сквозь приоткрытые ворота, ведущие на арену, в помещение прорвались взбудораженные крики с трибун — зрители все нетерпеливее ждали поединка.

— Пора начинать, — торжественно произнес Островский.

Забывшись, Роза опять начала нервно вращать браслет на запястье.

— Я хочу, — сказал я, вспоминая совет Нины, — зафиксировать условия победы.

— Думаешь, обманем? — усмехнулся Голицын.

Почти уверен.

— Если побеждаем мы, — я повернулся к нему, — ваш новый спортзал переходит в наше распоряжение на полгода. Каждый день по три часа и все воскресенье. Нам нужен час утром до начала занятий и два вечером перед сном.

— Лучшее время… — проворчал один из метателей ножей, по фамилиям я их так и не разнес.

— Идет, — охотно согласился Голицын. — А с тебя полгода в Спарте без права ее покинуть.

Прозвучало так, будто я получу срок на ближайшие полгода.

— С обязательным исполнением обязанностей моего личного помощника, — добавил он. — Будешь ходить за мной так же, — и ехидно показал на парня в треугольных очках, который в ответ небрежно окинул его взглядом и отвернулся.

— Условия приняты, — чинно сообщил Марк. — А теперь покажите артефакты, которые у вас с собой. В том числе личные.