Враг навсегда

Это она, конечно, загнула. За дочь он меня никогда не считал. Эпизод из памяти, когда мы остались с ним вдвоем, тогда, лучшее тому подтверждение. Хоть об этом и вспоминать не хочется.

— Теперь все изменится! Только представь: мы с тобой богаты! Моя мечта сбылась!

Как будто она сама заработала эти миллиарды.

— Мам, это нечестно по отношению к Алексу. Это все принадлежит ему. Я не знаю о чем мистер Торнхилл думал, но это безумие. Я все отдам ему, законному наследнику.

— Ты с ума сошла?! — воскликнула она ошарашенно. — Отказываться от наследства?! Да ты хоть понимаешь какие двери перед тобой будут открыты?!

— Понимаю, и мне от этого только страшно. Это не мои деньги, мам.

— Твои! По закону твои! Не вздумай начудить! Лучше вообще с ним пока не общайся, а то начнет хитрить и юлить. Заморочит голову, и точно все ему отдашь.

Что за чушь!

— Это все его! Он родной сын! — слепая алчность матери раздражала, была неприятна.

Ни слова сочувствия, ни слезинки. Словно умерший мистер Торнхилл не был ее сожителем столько лет. Лишь бы быстрее считать деньги.

— И он ему намерено ничего не оставил! Уверена, не просто так!

— Как и тебе, смею напомнить! — повысила голос, пытаясь унять свой гнев.

Она замолчала, захлопнув густо накрашенный рот. Прищурилась, скривив губы.

— Вот значит как… Мать сразу за борт, как только деньги появились. А я для тебя все делала… Всю жизнь ради тебя положила!

— Господи, мам!

В изнеможении отвернулась от нее, наливая стакан воды. Выпила залпом, а потом повернулась к ней. Она смотрела на меня, нервно перебирая пальцами.

— Ди, родная моя, успокойся. Я понимаю, что тебе не по себе. Это такая ответственность… Но я буду рядом, я помогу…

— Ты даже не спросила как у меня дела, — горько ответила я. — Или откуда этот фингал, на который все косились. Или почему я надела закрытую одежду. Или почему у меня на костяшках пальцев ссадины.

Моя мать обескураженно хлопала ресницами, не зная что на это сказать. Спохватилась, придумывая ответ.

— Я… Я просто… Новости о Дэвиде выбили меня из колеи…

— И поэтому ты не заметила желто-фиолетовое пятно на лице родной и любимой дочери?

Мой тон был пропитан сарказмом и болью. Но болью привычной, для меня не было открытием отношение матери. Но это всегда тяжело.

— Ди, малышка…

— Мам, перестань, — жестко ответила я ей. — Эти деньги не принадлежат ни мне, ни тебе. Смирись, я все до фунта верну Алексу.

И она сорвалась.

— Ну и дура! — кричала она мне в спину, потому что я решила сбежать наверх. Не хотелось больше участвовать в этом тягостном разговоре. — Боже, ну ты и дура! А Дэвид — проклятый маразматик! Сволочь! Сволочь! Сволочь!

Звон битой посуды, ее яростные крики, грохот падающих вещей. Я убежала от всего этого в свою комнату, захлопнув дверь и обессилено упав на кровать.

Ну когда моя жизнь наладится? Ну когда в ней будет порядок?

ГЛАВА 16

ДИАНА

В день похорон стояла унылая и хмурая погода. Снег так и не спешил выпадать, зато его с удовольствием заменил мелкий и неприятный дождь, проливаясь с серого неба с самого утра.

Мне предстояло встретиться с ненавистными одноклассниками, они, наверняка, вместе с родителями придут на церемонию погребения.

Все еще не верилось, что Дэвида Торнхилла больше нет. Он сыграл огромную роль в моей судьбе, всего лишь подойдя ко мне на улице Джорджтауна знойным днем с крупной купюрой. Как все закрутилось… Не смотря ни на что, я благодарна ему. Если бы не он, кто знает, как бы мы сейчас жили… И жили бы?..

— Ди, малышка, может замажем твой синяк тональным кремом? У меня как раз есть новенький, премиум-класса. У него отличная укрывистость.

— Нет необходимости, — буркнула я.

Мать суетилась около меня все утро, выбирала, что мне надеть. Гардероб, впрочем, у меня был довольно скудный, поэтому она вытаскивала на свет божий свои платья. Все яркое, пестрое, хотя сегодня нам обеим нужны сдержанные туалеты.

— Мам, я это не надену. Слишком… открытое, — возмутилась я при виде платья с откровенным декольте.

— Больше черного нет.

— Ну и ладно. У меня есть темно-синее платье…

— То старье, в котором ты выглядишь как воспитанница монастыря? — скривилась мать.

Я вздохнула.

— Мам, это похороны.

— Но на тебя будут все смотреть!

— И пусть смотрят. В нарядном платье на похоронах человека, который оставил все свое состояние мне, я буду смотреться слишком вопиюще и нагло, не находишь?.

Убирая платья в шкаф, она с готовностью закивала головой.

— Ох, ты права, доченька. Еще подумают, что ты празднуешь, — захихикала она.

Мне лишь оставалось неверяще коситься на нее. С ума сойти.

И вот, надев приглушенное синее платье и сверху разбавив это черной шалью, я отправилась вместе с матерью на прощальную церемонию в церковь. На черном «Роллс-Ройсе» нас отвез туда личный водитель.

Когда экономка спрашивала меня, что приготовить на обед, я удивленно на нее уставилась. Было непривычно, что об этом спрашивают меня. Ведь я теперь хозяйка всего этого. Мать-то и дело командовала на кухне, но слуги все уточняли у меня.