Враг навсегда

— Боже, замолчи, — обессиленно прошептала я.

— А что? Ты же сама спрашивала, — ерничал он.

Швырнув пальто на стул, подошел ко мне и буквально вырвал из онемевших пальцев деревянную рамку. Картинно стал рассматривать и любоваться, цокая и качая головой.

— Произведение искусства. Для извращенцев. Таких, как я. Слышал, — заговорищецки шепнул мне на ухо. — Что они еще пахнут тобой…

— Заткнись! — заорала я, вырывая из его рук злосчастную рамку. Кровь в ушах зашумела от собственного вопля и постыдных мыслей.

Он увел руки, и между нами завязалась борьба. Я всячески пыталась отобрать рамку, но силы были не равны, да и парень был прилично выше. В конце концов, чувствуя, что мне его не одолеть, я толкнула рамку изо всех сил вперед. Она выскользнула из его рук и с грохотом упала на мраморный пол. Стекло ралетелось вдребезги.

Мы оба остановились, тяжело дыша.

— Ты психопатка, — резюмировал Торнхилл, и я внезапно осознала, что он надо мной просто издевался.

— Зачем ты купил это? — сиплым голосом спросила, наклоняясь и вытаскивая из под осколков белую ткань. Вырывая булавки.

Сжала в кулаке, почти не чувствуя, как крохотные осколки впиваются в кожу.

— Ответ лежит на поверхности, но ты все равно вынуждаешь меня говорить, — процедил Алекс.

— Я не знаю чему верить. Я уже запуталась. Поэтому просто ответь — зачем?

— Потому что я не мог позволить купить твое белье какому-то мерзкому извращенцу! Потому что это ТВОИ трусы, Ди. Ты росла на моих глазах! Думаешь, я не понимаю, что значит этот вонючий аукцион и кто там сидит среди покупателей? Я не успел предотвратить это все, просто не успел. Но я забрал их оттуда, твои отливающие белизной девственные трусы! Чтобы ни одна мразь их не трогала! Довольна теперь?!

Алекс оттолкнул меня и в ярости вышел из гардеробной. Я растерянно двинулась за ним.

— Ты переживал за меня?

— Ты не чужой мне человек, — недовольно пожал он плечами. — И я знаю, что ты… не такая. Что это сильно бы тебя разбило.

— И поэтому ты промолчал?! Я же так и думала! Что белье купил извращуга!

— А что мне надо было сказать? Ди, я тут прикупил кое-что?! — разъярился Торнхилл. — Наши отношения и так трудно назвать дружескими, а тут еще это. И зачем МНЕ вообще вся эта шумиха? Купил и все. Закинул в шкаф. Не переживай, не любовался! Господи, я вообще о них уже забыл, а ты просто до невероятности дотошная!

— Потому что из тебя все приходится вытаскивать клещами! Рыться в вещах, как воришке.

— Ну, нашла? — кивает спокойно на коробку, где лежит признание его отца.

— Нашла.

— Теперь понимаешь всю правду?

— Все равно не понимаю. Ты же его родной сын.

— Ой, только давай без жалости, — фыркнул Торнхилл. — Ничего не хочу слышать по этому поводу.

— Но…

— Заткнись, принцесса.

Угрожающе двинулся на меня, хмуро сведя брови.

— Забирай свое барахло и проваливай. Тебе тут не рады. Я больше ничего не хочу обсуждать.

Подхватив коробку, я поплелась к двери. Обувшись и одевшись, замялась. Алекс даже не вышел.

Пожевав губу, выкрикнула в пустую комнату.

— Алекс, тебе вовсе не обязательно переезжать отсюда!

— Проваливай! — донеслось яростное из спальни.

Я поспешно ретировалась из квартиры, не желая больше испытывать судьбу.

ГЛАВА 19

ДИАНА

— Ди, — раздался голос моей матери за спиной. — Милая, та карточка, что ты мне дала… это должно быть банковская ошибка, ха-ха… Там… очень крохотный лимит. Я не смогла расплатиться в магазине.

— В одном из бутиков Мейдстона? Или в Лондон моталась? — безо всякого интереса уточнила я.

Ее бесконечные покупки не вызывали ничего, кроме раздражения.

— Эээ…

— Мам, тебе придется урезать свои траты. Вещей у тебя предостаточно. Все необходимое в дом покупают слуги и экономка.

— В смысле «урезать»?

— В прямом. Я дала распоряжение уменьшить лимит на карте, чтобы бестолковые траты не достигали масштабных размеров.

— Но… но почему? Зачем?

— Что за глупый вопрос? Потому что я так решила. Я так считаю правильным. Той суммы, что тебе доступна, вполне хватит на посиделки в кафе, мелкие покупки и прочие развлекательные мероприятия.

— Да там сущие копейки!

— Не считаю это копейками. К тому же деньги достались тебе просто так. Ты должна быть благодарна, — пожала я плечом.

Лицо Инны, моей матери, мгновенно изменилось. На нем появилось яростно-возмущенное лицо.

— Ах, ты дрянная девчонка! Как ты обходишься с родной матерью?! Экономишь на мне?! Да у нас теперь невероятная прорва денег!

— У меня, — мягко поправила я ее.

— Я твоя мать! — завизжала она. Ее лицо некрасиво перекосилось. — А значит имею полное право на эти деньги! Ты не можешь так поступить! Я восемнадцать лет о тебе заботилась!

— Ты заставляла меня побираться, — холодно отрезала я.

— Это… — она сверкнула глазами, пытаясь найти ответ. — Это было недолго!

— Я лазила по помойкам! Мне было всего ничего! А я подбирала чужие объедки, ходила вечно голодная! У меня постоянно болел живот! — заорала я, сорвавшись. Ее беспечность и алчность меня коробили.

— Ты говоришь об этом только сейчас. Потому что не хочешь делиться деньгами, — прошипела она.

Бесполезно. Она просто непрошибаемая.