Враг неизвестен. "x-unit" (СИ)

Винтокрылые машины доставили целый десант врачей, рабочих, инженеров, которые наводнили базу, деловито включаясь в спасательные работы. Капитан Барсов обрисовал ситуацию командиру прибывших, усатому полковнику медицинской службы, после чего едва не упал ему под ноги. Появившаяся словно из-под земли Хенриксен ласково взяла его под локоть и самого отвела в лазарет. А новоприбывшие принялись натягивать маскировочный тент над «вскрытой» столовой. Ветер играл опалёнными страницами разбросанных по всей зале книг, которые высыпались из опрокинутого шкафа.

Спасатели покинули базу столь же стремительно, как наводнили — разгребли обломки, прикрыли пробоины, осмотрели раненых, провели для тяжёлых несколько операций, и к вечеру убрались, будто их и не было. С темнотой на подземный комплекс опустилось какое-то странное оцепенение. Освещение в коридорах притушили. В столовой, лишённой потолка, света теперь не было вовсе, и её сковал синий полумрак. Тент, заменивший крышу, трепетал и хлопал на ветру.

Солнцева, освободившись от обяхзанностей врача, занялась вскрытием умерших пленников — и так как дверей в лаборатории больше не было, неприятные звуки разносились по всему восточному крылу. В лазарете единственный уцелевший штатный медик, фельдшер Возняк, чья обожжённая рука теперь покоилась на белой перевязи, прохаживался от одной койки к другой, поглядывая на показания приборов — у него теперь было много подопечных, включая главу его же службы. Специалисты техотдела, как только их отпустил Маркус, разбрелись по комнатам, выжившие солдаты забились в казармы — мрачные и уставшие, они даже не пытались обсуждать случившееся.

Капитан Барсов добрался до своей комнаты последним, тяжело опираясь на плечо Хенриксен — адреналиновый «откат» после боя выпил столько сил, что офицер в конце концов принял её помощь, хотя прежде и не помыслил бы о таком. Проведя его до дверей квартиры, снайпер пожелала спокойной ночи и зашла к себе.

В квартире канадок ничего не изменилось после её ухода. Оружейный сейф был распахнут, сброшенная Мишель юбка валялась перед кроватью, около туфелек, а на другой койке лежала одежда Энн — даже переодеваясь по тревоге, лейтенант сложила всё аккуратно, стараясь не помять.

Сглотнув, девушка закрыла дверь, включила свет и принялась стягивать с себя сперва комбинезон, потом пропитавшуюся потом рубашку, с которой ободралась половина пуговиц, и порвавшиеся на коленях чулки. Запихав всё это под кровать, она достала запасной комплект повседневной формы — хотя по вечерам обычно надевала «домашнее».

Переодевалась и наводила порядок в комнате Хенриксен будто на автомате — это были привычные, повседневные действия, позволявшие ни о чём не думать. Закончив, она некоторое время рассматривала койку Энн, потом села на неё и погладила ладонью оставленную одежду. Вдруг сдвинувшись к изголовью, сунула руку за прикроватную тумбочку, пошарила там… и вытащила на свет божий полупустую пачку сигарет. Зная, как подруга ненавидит табак, Энн всегда прятала сигареты, а Мишель всегда знала — куда, и при нужде находила «заначку» с первой попытки. Вот и сейчас…

Смяв пачку в кулаке, капитан подпёрла им лоб и судорожно всхлипнула, уставясь на свои колени. Плечи девушки подрагивали, но слёз не было.

* * *

До самого вечера Маркус видел Хенриксен лишь мельком, и каждый раз ему казалось, что на плечах снайпера лежит тысячетонный груз. Ближе к ужину, когда изнурённые сотрудники «X-UNIT» стали расходиться по своим комнатам, инженер не выдержал и направился в офицерский блок. Ощутив болезненный укол в сердце при виде уютного синего коврика перед знакомой дверью, пару раз стукнул в створку:

— Мишель, это я, можно?

— Конечно. — Вопреки ожиданиям, девушка открыла сразу. И по её лицу было видно, что она не плакала — это почему-то встревожило Штреллера ещё больше. — Входи.

Мишель жестом предложила немцу сесть на её койку, а сама опустилась на кровать Энн. Маркус заметил, что по застеленному одеялу осиротевшей постели разложены всякие бытовые мелочи — пара расчёсок, резинки для волос, авторучки…

— Я решила разобрать её вещи, пока мы здесь. — Пояснила Хенриксен, не глядя на сидящего напротив мужчину. — Большую часть отправлю родителям, письмо сестре Юры Летова… Наверное, допишу сама. Она не успела… Но вот что делать с этим — я не знаю.

Она протянула Маркусу фотокарточку с обтрёпанными краями. На снимке были изображены двое — счастливо улыбающаяся девушка и серьёзный темноволосый парень.

— Это Энн? — Не сразу поверил Штреллер. — Вот эта… девушка на фотографии — Энн?

— Да, здесь ей девятнадцать.

— А рядом…

— Её муж.

— Её… кто? — Немец уставился на фотографию, будто увидел на ней живого динозавра.

— Муж. — Вздохнула снайпер.

— Она никогда…