Враг невидим

– Считается, будто гринторпские феи водятся в парке, – сердито заметила Эмили, глядя в пространство. – Очень спорное утверждение!

– Именно там они и водятся, – авторитетно заверила Гвиневра, спикировав на подоконник. – Никак не возьмут в толк, дурёхи, что зимой в школе гораздо комфортнее. Тепло, уютно, множество культурных развлечений…

Тут Эмили явно хотела вставить что-то ядовитое, но не успела. В дверь постучал «посланец».

– Коллеги! – в голосе профессора Инджерсолла звенело горькое отчаяние. – Нет нужды объяснять, по какому поводу мы с вами сегодня собрались. То, что произошло утром… – он запнулся – Ах, нет сил говорить! Давайте сразу к делу.

«Вот правильно», – подумал Веттели, он не любил долгих и красивых речей, и был рад, что в Гринторпе ими не увлекаются.

– Итак, снова случилось непоправимое. И если первое происшествие было расценено как несчастный случай, притом, скорее всего, ошибочно, то второе однозначно определено как убийство, жестокое и хладнокровное.

Гробовое молчание повисло в зале, похоже, для большинства присутствующих слова профессора стали новостью. Неужели они до сих пор питали какие-то иллюзии?

А Инджерсолл продолжал сурово.

– Простите, что вынужден вам это сказать, но таковы сегодняшние реалии. Убийца среди нас, коллеги. Это либо один из сотрудников школы, либо кто-то из близкого к ней окружения. Под подозрением каждый взрослый человек, каждый из вас, и я в том числе. Надёжного алиби, по заключению полиции, нет ни у кого.

Нет и уверенность, что сегодняшнее убийство было последним. Поэтому мы должны сделать всё возможное, чтобы обезопасить в дальнейшем наших воспитанников. Я, как директор Гринторпской школы, считаю необходимым пойти на крайние меры. С завтрашнего дня и до окончания расследования будут объявлены внеочередные каникулы, и все воспитанники будут распущены по домам. Сотрудникам школы наоборот, не рекомендуется покидать Гринторп без уведомления полиции. Пока ещё только «не рекомендуется». Но я надеюсь, что каждый из вас понимает всю меру ответственности, что на нас легла, и не станет осложнять работу полиции необдуманными действиями.

Молчание стало ещё тяжелее, к такому заявлению учителя не были готовы. Трудно сказать, о чём думал каждый из них в этот момент, а что касается Веттели, так ему стоило большого труда сдержать неделикатно-радостный возглас. Идею с внеплановыми каникулами он счёл великолепной, и даже бессовестно возмечтал, чтобы расследование тянулось как можно дольше.

К сожалению, не все были с ними согласны.

– Погодите, погодите, господин директор, – до отвращения знакомый голос раздался вдруг из дальнего угла. Оказывается, инспектор Поттинджер тоже присутствовал на собрании, сидел за развесистой пальмой в кадке, поэтому Веттели его и не заметил. Сама пальма принадлежала, конечно же, Киту Мармадюку Харрису, о чём свидетельствовала маленькая вывеска, сделанная его красивым округлым почерком: «Коллеги, убедительная просьба, листья руками не трогать и ствол не ощипывать. К.М.Х.» Судя по тому, что вышедший вперёд инспектор машинально катал что-то в пальцах, он всё это время именно ощипывал ствол, сдирая с него коричневые волоконца.

– Что значит, «дети будут распущены по домам?» А если убийца среди них? Кто вам сказал, что под подозрением только сотрудники? Я же, кажется, ясно и чётко выразился «под подозрением вся школа».

И без того бледное лицо профессора сделалось совсем зелёным.

– Да, но я не думал, что это касается детей! Это же просто абсурд! Ребёнок не может быть убийцей!

– Кто вам такое сказал? – стоял на своём сыщик. – Уж поверьте моему богатому опыту, из детей, при желании, получаются отменные преступники! А уж в вашей-то школе и вовсе не разберёшь, где учитель, где ученик…

«В мой огород камень» – усмехнулся про себя Веттели.

– … и выглядят они как сущие головорезы! С таким столкнёшься в тёмном переулке…

«А вот это уже не про меня. Это он, скорее всего, встретил Робина Гордона-младшего, и тот его впечатлил».

Робин Гордон-младший не мог не впечатлить. Парню исполнилось шестнадцать лет, характер у него был смирный, как у ягнёнка, умом не блистал, но учился прилежно, кроме того, был единственным сыном Робина Гордона-старшего, барона, пожизненного аппеляционного пэра парламента. Но являясь столь респектабельной личностью, Робин Гордон-младший имел такую устрашающую внешность, будто отцом его был не член Палаты лордов, а какой-нибудь пещерный тролль с холодных берегов континентального севера. Так что в этом вопросе инспектора Поттинджера можно было понять.

Но директор Инджерсолл считал иначе. Он смерил оппонента убийственно-презрительным взглядом поверх очков, возразил холодно: