Враг рода человеческого

— Черт возьми! — Салид в ярости остановился и лихорадочно огляделся вокруг. Волна насекомых обтекала его ступни, словно вода но теперь он не обращал на них никакого внимания. Это было еще одним доказательством того, что он вовсе не испытывал патологического страха к насекомым. Он отошел в сторону и медленно повернулся вокруг своей оси, стараясь найти выход из создавшегося положения. Бреннер испугался, увидев искаженное лицо Салида. Внезапно тот снова сорвался с места, обогнул полицейскую машину, стоявшую поперек дороги, и нетерпеливо махнул рукой Бреннеру и Йоханнесу, веля им следовать за собой. Бреннер побежал, но Йоханнес не тронулся с места. Он стоял и тупо смотрел в пространство пустыми глазами.

— Черт возьми, чего вы ждете? — набросился на него Салид. — Вы…

Но Бреннер жестом остановил его. Взглянув в лицо Йоханнеса, он испугался. Собственно говоря, Бреннер впервые внимательно взглянул на патера с тех пор, как они покинули дом. Глаза Йоханнеса не только поражали своей пустотой, в них таилось еще что-то трудно определимое. Как мог быть Бреннер таким слепым? Неужели он действительно верил, что на его долю выпало самое ужасное? Может быть, он по сравнению с молодым патером был просто везунчиком. Конечно, жизнь Бреннера разбилась вдребезги и никакая сила в мире не сможет снова сложить ее осколки. Но по сравнению с переживаниями Йоханнеса все это были мелочи. Ведь Йоханнес убил человека. При этом не играло никакой роли то, что он убил его в целях самообороны. Он уничтожил человеческую жизнь, а это для человека духовного звания было не просто преступлением, а страшным злодеянием.

— Чего вы ждете? — еще раз спросил Салид голосом, в котором звучали нетерпение и неуверенность. Хотя он и не понимал, что происходило с Йоханнесом, он все же не был слеп и видел, в каком тот состоянии.

Бреннер снова остановил палестинца предостерегающим жестом, обернулся к Йоханнесу и протянул ему руку. Прошла целая секунда, прежде чем патер отреагировал на его движение. Он заморгал, взглянул на протянутую Бреннером руку и покачал головой.

— Пойдемте, — тихо сказал Бреннер. — Я помогу вам.

Йоханнес и теперь не сразу откликнулся на его слова. Бреннер не удивился бы, если бы патер снова покачал головой или вообще убежал, но тот, немного помедлив, все же взял Бреннера за руку, сделав это послушно и равнодушно, как человек, утративший волю. Он перелез через капот машины с помощью Бреннера, и все трое продолжили свой путь.

Хотя весь эпизод не занял много времени, вид улицы за эти несколько секунд совершенно изменился. Перед ними стояли еще две металлические развалины на колесных ободах — пожарная машина и машина скорой помощи. Вокруг в радиусе тридцати или сорока метров не было видно ни одного человека. Улицу заполонили насекомые, уничтожавшие все живое и пощадившие только Салида, Йоханнеса и Бреннера.

Салид хотел что-то сказать, но не издал ни звука.

Темнота следовала за ними по пятам, они так и не смогли убежать от нее. Вокруг снова не было видно ни одного источника света.

Часть четвертая

Седьмой Ангел вылил чашу

свою на воздух: и из храма

небесного от престола раздался

громкий голос, говорящий:

совершилось!

Апокалипсис 16:17.

* * *

Свет погас, а кромешная тьма, царившая за окнами дома, свидетельствовала о том, что дело было не в перегоревшей лампочке. Кеннели подошел к окну и выглянул на улицу.

Он почти ничего не увидел. Улица внизу превратилась в черную пропасть, а весь город — в огромную пустыню, лишенную света. Это не могло не встревожить Кеннели. Он находился сейчас на четвертом этаже, и по дороге сюда внимательно оглядывался, чтобы запомнить местность. Противоположная часть улицы была ограничена тянущейся вдоль нее двухметровой бетонной оградой, за которой располагалась территория больницы. Само больничное здание находилось посредине просторного парка, и из него открывался вид на весь город. Кеннели мог объяснить воцаришуюся вдруг темноту только одной причиной — тем, что произошла авария на электростанции и в город прекратилась подача электроэнергии.

За спиной Кеннели раздался тихий шорох, выведший его из задумчивости. Агент молниеносно повернулся от окна, сунув руку в карман, но там лежал только радиотелефон. Только теперь он подумал о том, что полицейские отобрали у него оружие. Но у него был еще один револьвер.

Шорох больше не повторился, но Кеннели не был простаком и знал, что дело вовсе не в его воображении. Услышанный им звук не был случайностью. Пристально вглядываясь в темноту, он медленно опустился на корточки и достал спрятанный под брючиной у левой щиколотки пистолет. Кеннели взвел курок, и этот звук разорвал ночную тишину, словно пистолетный выстрел. Кеннели несколько успокоился, чувствуя в руке тяжесть оружия, хотя втайне надеялся, что ему не понадобится применять его.