Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Главный редактор «Военно-технического журнала» генерал артиллерии Макс Людвиг, занимавший в 1920-е гг. пост начальника управления вооружений сухопутных войск, одна из главных фигур в деле секретного германо-советского сотрудничества в сфере вооружений, с радостью встретил в сентябре 1939 г. «гениальное решение фюрера устранить существовавшую напряженность и возвратиться к временам старой проверенной дружбы»^{359}. Нигде в мире два экономических пространства не могли бы так идеально дополнять друг друга. Советская Россия могла стать для Германии с точки зрения сырьевых поставок «самым лучшим тылом», что, естественно, не было аргументом против возможной войны с СССР. Оскар Риттер фон Нидермайер, представитель фон Секта в Москве в 1920-е гг., назначенный ныне на должность консультанта ОКВ, на страницах официозного «Военно-технического журнала» также восхвалял экономические возможности Советского Союза и многолетние традиции русско-германской дружбы^{360}. Закулисно же он разрабатывал новые планы совместного русско-германского удара в направлении Персидского залива и Индии, что вполне серьезно обсуждалось в МИДе и в ОКВ и что настойчиво поддерживали Розенберг и Гитлер^{361}.

Стратегия, к которой Гитлер под влиянием министра иностранных дел Риббентропа^{362} был чрезвычайно восприимчив и которая нашла своих приверженцев в руководящих кругах НСДАП и вермахта, никоим образом не основывалась на допущении долговременного партнерства с советским режимом. Столкновение с Великобританией также не должно было привести к разрушению империи. Его цель заключалась в том, чтобы лишь вынудить Лондон признать главенствующее положение Германии на континенте и «развязать рейху руки на Востоке». Если даже и существовали влиятельные политические силы, мечтавшие о германской колониальной империи за океаном, то в планах Гитлера эти будущие колонии располагались на Востоке. Тем не менее он позволял действовать этим афрозаокеанским энтузиастам. Они проявляли настоящее бешенство в отношении растущего сопротивления Берлину вести с ним переговоры и его решимости поставить британское правительство на колени. Однако Гитлер мыслил более глобально. Тем не менее средства, при помощи которых он стремился нанести решительный удар, оставались ограниченными, и это отодвигало запланированный против СССР завоевательный поход на неопределенное будущее. Он никогда не думал серьезно о долговременном сотрудничестве со Сталиным. Но в той же мере, в какой он должен был продолжать свой блеф с августа 1939 г. и который достиг определенной динамики, ситуация все более вынуждала его идти на компромиссы и принимать меры, которые с трудом согласовывались с поворотом на войну на Востоке.

Примером этому могут служить вялотекущие переговоры по экономическим вопросам. Лишь после того, как немецкая сторона заявила о своей готовности оплачивать современными военными технологиями столь необходимые для военной экономики Гитлера советские сырьевые поставки, подписание нового экономического соглашения стало возможным 11 февраля 1940 г.^{363} Оно предусматривало существенный объем поставок, который удовлетворял годичные потребности Германии, в первую очередь, в зерне и нефти, хотя они ввиду британской блокады лишь частично могли компенсировать потери заокеанского импорта. В силу того что встречные поставки планировалось начать значительно позже, это соглашение на практике означало кредитное финансирование Гитлера в его войне на Западе. При этом немецкая военная экономика, взяв на себя растущие обязательства по встречным поставкам, попала в зависимость от СССР, которая ограничивала временные рамки начала войны на Востоке. Если бы немецкое военное руководство попало в тупик на Западе, то эта зависимость могла бы стать еще болезненнее.